|
| So he carried himself with the unbending rigidity which men were accustomed to see in him, and he spoke with the insensitive harshness he always used in action. | Потому он держался суровым и собранным, каким его привыкли видеть в бою, и говорил с обычной для трудных минут резкостью. |
| Under the impulse of Brown's sculls the river glided away behind them, and the city of Nantes came steadily nearer. | Браун опустил весла на воду, и река заскользила мимо. Нант приближался. |
| Houses grew thicker and thicker on the banks, and then the river began to break up into several arms; to Hornblower the main channel between the islands was made obvious by the indications of traces of commercial activity along the banks - traces of the past, largely, for Nantes was a dying town, dying of the slow strangulation of the British blockade. | Домики по берегам стояли теснее. Потом река начала делиться на рукава. Хорнблауэр угадал главную протоку между островами по следам торговой деятельности на берегах - следам прошлого, ибо Нант умирал в тисках британской блокады. |
| The lounging idlers along the quays, the deserted warehouses, all indicated the dire effects of war upon French commerce. | Праздношатающиеся бездельники на набережной, брошенные склады, все подтверждало, что война сгубила французскую торговлю. |
| They passed under a couple of bridges, with the tide running strongly, and left the huge mass of the ducal ch?teau to starboard; Hornblower forced himself to sit with careless ease in the boat, as though neither courting nor avoiding observation; the Legion of Honour clinked as it swung upon his breast. | Они прошли под двумя мостами, миновали громаду герцогского замка по правому борту. Хорнблауэр принуждал себя сидеть с беззаботным видом, словно не ищет внимания, но и не избегает его, орден Почетного Легиона на груди качался и позвякивал. |
| A side glance at Bush suddenly gave him enormous comfort and reassurance, for Bush was sitting with a masklike immobility of countenance which told Hornblower that he was nervous too. | Искоса взглянув на Буша, Хорнблауэр внезапно испытал дивное, ни с чем несравнимое облегчение. Буш сидел с таким невозмутимо-каменным лицом, что сразу стало ясно - ему в высшей степени не по себе. |
| Bush could go into action and face an enemy's broadside with an honest indifference to danger, but this present situation was trying his nerves severely, sitting watched by a thousand French eyes, and having to rely upon mere inactivity to save himself from death or imprisonment. | Буш шел бы в бой или ждал неприятельских бортовых залпов с искренним презрением к опасности, но не мог так же спокойно выдержать взгляды тысяч французских глаз, когда под угрозой смерти и плена надо сидеть сложа руки. |