|
| It called for long and anxious thought to reach this decision, a desperately keen balancing of chances. | Решение это далось ему после долгих и тревожных раздумий, тщательного просчета вероятностей. |
| If they arrived in civilian clothes they would almost certainly be questioned, and in that case it would be almost impossible to explain their lack of papers and passports, whereas in uniform they might easily not be questioned at all, and if they were a haughty demeanour might still save them. | Если они появятся в гражданском, то едва ли избегнут расспросов, и в таком случае наверняка не смогут объяснить отсутствие документов и паспортов, людей в форме могут вообще ни о чем не спросить, а и спросят, выручит надменный уверенный вид. |
| But to pose as a colonel of douaniers would call for histrionic ability on the part of Hornblower, and he mistrusted himself - not his ability, but his nerve. | Однако, чтобы изображать таможенника, Хорнблауэру придется до предела напрячь актерские способности, а он опасался за себя - не за умение притворяться, но за нервы. |
| With remorseless self-analysis he told himself that he had played a part for years, posing as a man of rigid imperturbability when he was nothing of the kind, and he asked himself why he could not pose for a few minutes as a man of swaggering and overbearing haughtiness, even under the additional handicap of having to speak French. | Он безжалостно напоминал себе, что много лет актерствовал, изображая невозмутимость, совершенно ему чуждую. Неужели он не может несколько минут изображать человека, которого распирает высокомерное чванство, даже если при этом придется говорить по-французски? |
| In the end it was in despite of his doubts that he reached his decision, and put on the neat uniform and pinned the glittering Legion of Honour on his breast. | Наконец он решился, наперекор сомнениям, надел новенький мундир и приколол к груди сверкающий орден Почетного Легиона. |
| As always, it was the first moment of departure which tried him most - getting into the sternsheets of the boat and taking the tiller while Brown got out the sculls. | Как всегда, особенно тяжело дались первые минуты, когда надо было сесть на кормовое сиденье и взяться за румпель. |
| The tension under which he laboured was such that he knew that, if he allowed it, the hand that rested on the tiller would tremble, and the voice which gave the orders to Brown would quaver. | Он был в таком напряжении, что знал - расслабься на секунду, и рука на румпеле начнет дрожать, голос, отдающий Брауну приказы, сорвется. |