| Красные борозды пахоты и красная лента дороги, утратив свой зловеще-кровавый оттенок, превратились в обыкновенную бурую землю. |
| Across the road, in the pasture, the horses, mules and cows stood quietly with heads over the split-rail fence, waiting to be driven to the stables and supper. | На выгоне, по ту сторону дороги, лошади, коровы и мулы тихо стояли возле изгороди в ожидании, когда их погонят к конюшням, коровникам и к ужину. |
| They did not like the dark shade of the thickets hedging the pasture creek, and they twitched their ears at Scarlett as if appreciative of human companionship. | Их пугал темный силуэт зарослей вдоль реки, и они прядали ушами в сторону Скарлетт, словно радуясь соседству человека. |
| In the strange half-light, the tall pines of the river swamp, so warmly green in the sunshine, were black against the pastel sky, an impenetrable row of black giants hiding the slow yellow water at their feet. | В этом призрачном полумраке высокие сосны в пойме реки, такие сочно-зеленые при свете дня, казались совершенно черными на блеклой пастели неба, - могучие, величественные гиганты, они стояли сомкнутым строем, преграждая доступ к неспешно бегущей желтой воде. |
| On the hill across the river, the tall white chimneys of the Wilkes' home faded gradually into the darkness of the thick oaks surrounding them, and only far-off pin points of supper lamps showed that a house was here. | Белые трубы усадьбы Уилксов на том берегу реки, на холме, меркли все больше среди густой темной зелени дубов, и только мерцавшие кое-где огоньки зажженных к ужину ламп манили на ночлег. |
| The warm damp balminess of spring encompassed her sweetly with the moist smells of new-plowed earth and all the fresh green things pushing up to the air. | Влажное, теплое дыхание весны, напоенное запахом свежевспаханной земли и молодых, рвущихся к небу побегов, сладко обволакивало Скарлетт. |
| Sunset and spring and new-fledged greenery were no miracle to Scarlett. | Весна, закаты, нежно-зеленая поросль никогда не пробуждали в душе Скарлетт ощущения чуда. |
| Their beauty she accepted as casually as the air she breathed and the water she drank, for she had never consciously seen beauty in anything but women's faces, horses, silk dresses and like tangible things. Yet the serene half-light over Tara's well-kept acres brought a measure of quiet to her disturbed mind. | Прекрасное было повседневностью, частицей жизни, как воздух, как вода. Ее сознание было восприимчиво к красоте лишь вполне конкретных, осязаемых предметов - породистых лошадей, женских лиц, нарядных одеяний... И все же торжественная тишина этих сумерек, спустившихся на возделанные земли Тары, принесла успокоение ее взбаламученной душе. |