|
| She rounded a thicket of pomegranate trees which were shaking bare limbs in the cold wind and saw him leaning on his axe, wiping his forehead with the back of his hand. | Она обошла гранатовую рощицу - голые ветви деревьев трепал холодный ветер - и увидела Эшли: он стоял, опершись на топор, вытирая лоб тыльной стороной ладони. |
| He was wearing the remains of his butternut trousers and one of Gerald's shirts, a shirt which in better times went only to Court days and barbecues, a ruffled shirt which was far too short for its present owner. | На нем были старые домотканые брюки и рубашка Джералда - из тех, что в лучшие времена надевали только в суд или на пикники, - рубашка с кружевными рюшами, слишком короткая для ее нынешнего владельца. |
| He had hung his coat on a tree limb, for the work was hot, and he stood resting as she came up to him. | Сюртук Эшли повесил на сучок, ибо работать в нем было жарко, и сейчас отдыхал. |
| At the sight of Ashley in rags, with an axe in his hand, her heart went out in a surge of love and of fury at fate. | Глядя на Эшли - оборванного, с топором в руке, Скарлетт почувствовала, как сердце у нее защемило от любви к нему и ярости на то, что все так складывается. |
| She could not bear to see him in tatters, working, her debonaire immaculate Ashley. | Просто невыносимо было видеть некогда беспечного, безукоризненно элегантного Эшли за тяжелой работой, в рубашке с чужого плеча. |
| His hands were not made for work or his body for anything but broadcloth and fine linen. | Руки его не созданы для физического труда, а тело - для грубой одежды; он должен ходить в шелковистом льне и тонком сукне. |
| God intended him to sit in a great house, talking with pleasant people, playing the piano and writing things which sounded beautiful and made no sense whatsoever. | Бог предназначил ему жить в большом доме, беседовать с приятными людьми, играть на рояле, писать стихи, такие красивые, хоть и непонятные. |
| She could endure the sight of her own child in aprons made of sacking and the girls in dingy old gingham, could bear it that Will worked harder than any field hand, but not Ashley. | Ее не коробило, когда она видела собственное дитя в переднике из мешковины, а своих сестер -в грязных старых ситцах; она спокойно переносила то, что Уилл работает больше, чем иной раб на плантации, - но не могла стерпеть, чтоб так работал Эшли. |
| He was too fine for all this, too infinitely dear to her. | Эта работа не для него, да и слишком он ей дорог. |
| She would rather split logs herself than suffer while he did it. | Нет, лучше самой обтесывать колья, чем допустить, чтоб это делал он. |