| The counter extending longitudinally by the side; the shelved wall behind, with its rows of decanters and bottles, containing liquors, of not only all the colours of the prism, but every possible combination of them; the elegant young fellow, standing or sidling between counter and shelves, ycleped "clerk"-don't call him a "barkeeper," or you may get a decanter in your teeth-this elegant young gentleman, in blouse of blue cottonade, or white linen coat, or maybe in his shirt sleeves-the latter of finest linen and lace-ruffled, in the year of our Lord eighteen hundred and fifty-this elegant young gentleman, who, in mixing you a sherry cobbler, can look you straight in the face, talk to you the politics of the day, while the ice, and the wine, and the water, are passing from glass to glass, like an iris sparkling behind his shoulders, or an aureole surrounding his perfumed head! | Стойка тянется через всю комнату вдоль стены, на которой красуются полочки, уставленные графинами и бутылками, содержащими жидкость не только всех цветов радуги, но и всевозможных их сочетаний. За стойкой снует элегантный молодой человек -- так называемый бармен; только не назовите его трактирщиком, иначе вы рискуете получить бутылкой по зубам. Этот элегантный молодой джентльмен одет в голубую сатиновую блузу, или в куртку из белого полотна, или, быть может, просто в рубашку из линобатиста с кружевом, загофрированным Бог весть когда. Этот элегантный молодой человек, смешивая для вас "шерри коблер", смотрит вам прямо в глаза и разговаривает с вами о политике, в то время как лед, вино и вода, переливаясь из стакана в стакан, искрятся и создают что-то вроде радужного сияния за его плечами или же ореол, окружающий его напомаженную голову. |