— Позор! Как же это можно! Какой Дементьев поэт?! Горбовский! Горбовский! «Я ненавижу в людях ложь!!!» Позор жюри! Как вам не стыдно! Горбовский! Горбовский!
Сидящие в зале крутят головами. Большинство было в курсе, что премия назначена Глебу Горбовскому. Но среди них есть и парочка тех, кто считает и Андрея Дементьева достойным любых и всяческих наград. Их не так уж мало, но они не понимают смысла происходящего.
Председатель морщится, глухая бабушка из жюри, все вынесшая в этой жизни, даже Бисера, вцепляется ему в рукав.
Встает и тут же садится на место Андрей Дементьев, никогда, многими отмечено, не выглядящий плохо. А сейчас он выглядит именно плохо. Бледен, сбит с толку. Он знает о закулисном перевороте, совершенном в его пользу. Знает, что в зале сидит Глеб Горбовский, с этим он готов смириться. Но такой скандал…
Вой все крепнет. Юноша с удлиненным черепом грамотно дирижирует своими клакерами, крики их становятся все более агрессивными и организованными.
Председатель силится вырвать рукав из цепких бабкиных пальцев. Другие члены жюри мнутся, прячут глаза, им очень хочется исчезнуть из зала.
— Ведите собрание! Это провокация! — кричит главный распорядитель премии председателю. И толкает в спину Дементьева: идите, идите берите!
Тот тормозит, упирается, а потом с ним происходит неожиданная и очень резкая метаморфоза. Он светлеет лицом. Быстрым, ладным шагом выходит к микрофону, поднимает властную руку, и вопящие смолкают. Обаятельно улыбаясь, Андрей Дементьев говорит дрожащим от понятного волнения голосом:
— Все правильно. Хоть моя фамилия и означает в переводе с античного — безумие, я не безумец. Я прекрасно знаю, что Глеб Горбовский намного талантливее меня и заслуживает эту премию больше, чем я. Глебушка, иди сюда. Я первый тебя поздравлю.
* * *
Петрович решил зайти с другой стороны, и я не мог ему в этом отказать. Мне было противно, меня выворачивало наизнанку от отвратительности моей миссии, но не мог же я в самом деле ему отказать?!
Ехал как лунатик на эту улицу Борцов. Ни у кого ни о чем не спрашивая, садясь наугад в автобусы, выходя по наитию.
Доехал.
В новое место я никогда и никуда не добираюсь без приключений, даже если у меня на руках подробно расписанный план, со всеми «первыми-последними» вагонами, всеми «направо-налево», с номерами трамваев и домов, цветом дверей и количеством ступенек, по которым надо подняться. Плутаю, матерюсь, оскорбляя так по-дурацки построенный кем-то город.
А тут — открываю глаза: вот она больница.
Сразу подошел к нужному корпусу, хотя их было с десяток.