– Что значит надо?
– Ну, если я тебя оскорбил и все такое. Я тебя оскорбил?
«Ну, конечно», – должна была воскликнуть она. Потом добавить: «Мы с вами больше не знакомы». Потом подняться и уйти.
Именно так поступила бы мама. Нет, мама бы еще надавала ему по физиономии.
Марина опять скосила на него глаза.
– При чем тут… это?
– Я не знаю, то или это, – раздраженно продолжил он, – я хочу тебе сказать. Ты мне… нравишься. Очень. Если тебе это не подходит, лучше скажи сейчас. Мне не двадцать лет, все свои проблемы я решу сам и досаждать тебе не буду. Ну что? Как?
– Что… как?
Что-то стало поперек горла и не давало ей дышать. Она старалась и никак не могла.
Что такое он говорит?! Что она ему… нравится?! Это невозможно! Это совершенно невозможно! Даже Эдик Акулевич, которого она знала лет сто или двести, никогда ей такого не говорил!
– Марина. Я спросил. Ты должна ответить.
– Что?
Он вздохнул выразительно. Этот вздох означал – господи, как ты тупа и как ты мне надоела!
– Ты что, замужем?
– Нет!
– Ну, конечно, нет.
Почему – конечно, хотелось ей спросить, но она ничего не спросила.
– Ты мне очень нравишься, – решительно выговорил он, как будто спорил с кем-то. – Но я не хотел бы просто так тратить время. Или скажи мне, чтобы я проваливал к черту, или тогда уж молчи. Поняла?
Она поняла, но не сделала ни того, ни другого.
– Вчера ты был один. Сегодня совсем другой. Вчерашний меня бесил, – проскулила она, – сегодняшний мне пока… непонятен. Я… не знаю.
Он помолчал.
– Ясно. Ну, тут я ничем не могу тебе помочь. Разбирайся с ними сама.
– С кем – с ними?
– Ну, с сегодняшним и вчерашним. Больше того, хочу тебе сказать, что завтра будет завтрашний. Читала Станислава Лема? Пятничный «я» очень отличаюсь от понедельничного.
Он нес всю эту чепуху потому, что ему снова хотелось поцеловать ее, только на этот раз он был уверен, что она сбежит, и еще неизвестно, сможет ли он ее догнать и вернуть.
Они сидели на бортике и молчали. Довольно долго. Потом она на него посмотрела, и он улыбнулся в ее растерянные глаза.
Все было ясно.
– Ты меня не бойся, – посоветовал он, еще немного помолчав.
Совет был глуп.
– Хорошо, я постараюсь, – холодно сказала она. – Федор, вы не знаете, где Вероника была сегодня утром?
Он и глазом не моргнул, надо отдать ему должное.
– По-моему, на корте. Вы, по-моему, ее там видели.
– Видела, – согласилась Марина, – но она зачем-то наврала, что пришла из дома. Зачем она наврала?
– Что значит наврала?
– Она сказала, что проспала, потом вскочила и побежала на теннис. Дед ничего не понял, так она сказала, да?