В углу камеры он заметил свежую охапку соломы. А еще в камере были стол и деревянный табурет, что вообще можно было назвать шиком.
Доле показалось, что к нему возвращается жизнь.
Больше того, неожиданное улучшение его содержания Доле воспринял как явное предзнаменование возвращения ему свободы.
А пока что дверь камеры закрылась.
Пробежали два часа. Доле с чувством глубокого удовлетворения бросился на охапку соломы и заснул тяжелым сном.
Со времени своего заключения в Консьержери Доле стал неузнаваем. Он ужасно отощал. Лицо его приобрело восковую бледность, тогда как губы и скулы оставались красными, огненно-красными – таково было воздействие сжигавшей его лихорадки.
Сон Доле резко прервался. Чья-то грубая рука встряхнула его.
Он открыл глаза и увидел блаженно улыбавшегося человека. Это был месье ле Маю.
Перед дверью выстроились шесть стражников, вооруженных аркебузами, хотя сама дверь была закрыта.
Доле поднялся с радостной торопливостью – на этот раз его поведут к судьям.
– Где состоится суд? – спросил он.
– Суд? – растягивая губы в улыбке, произнес месье ле Маю. – Какой суд?
– Но… мой же!
– Не понимаю, о чем вы говорите, – ответил комендант, всё еще улыбаясь.
Доле, подавленный, упал на табурет.
Ответ тюремщика жестоко поразил его.
– Послушайте, – продолжал благожелательно ле Маю. – Вы ни о чем не хотите попросить?
– Я требую судей…
– Да на кой черт вам нужны судьи?.. А, вы торопитесь быть осужденным, друг мой!
И месье ле Маю захохотал. Ему показалась очень смешной эта мысль: узник торопится быть осужденным. Он вытер глаза и продолжал:
– Я не о том вас спрашиваю… Вы признаете, что вас удобно поместили в камере, хорошо кормили, не так ли? С вами обращались сообразно вашему положению? Это так? Вы о чем-нибудь хотите попросить?
– Ни о чем! – сказал Доле.
– Верю вам!.. О, черт побери! Совсем новая солома! Эти остолопы-тюремщики совсем меня разорят.
О каменном мешке, полном воды, не было сказано ни слова. Ле Маю вел себя так, словно Доле и не меняли камеру.
– Вам скоро нанесут визит, – продолжал комендант. – Советую вам, в ваших же интересах, выслушать увещания святого человека, который придет к вам.
Сказав это, месье Жиль ле Маю удалился. Закончился день, но объявленного визита так и не последовало.
Этьен Доле терялся в разного рода предположениях о причинах чтоль резкого изменения режима и о визите какого-то важного лица.
Этот визит состоялся на следующий день. Утром Доле увидел, как открывается дверь, и месье ле Маю снова входит в камеру, скользя впереди человека, которому он выказывал чрезмерное почтение.