| А ты, Дайк, беги наверх и прикажи поднять испанский флаг. |
| Don Diego, with his body stretched in an arc across the cannon's mouth, legs and arms lashed to the carriage on either side of it, eyeballs rolling in his head, glared maniacally at Captain Blood. | Дон Диего, привязанный к жерлу пушки, неистово вращал глазами, проклиная капитана Блада. Руки испанца были заведены за спину и туго стянуты веревками, а ноги привязаны к станинам лафета. |
| A man may not fear to die, and yet be appalled by the form in which death comes to him. | Даже бесстрашный человек, смело глядевший в лицо смерти, может ужаснуться, точно узнав, какой именно смертью ему придется умирать. |
| From frothing lips he hurled blasphemies and insults at his tormentor. | На губах у испанца выступила пена, но он не переставал проклинать и оскорблять своего мучителя: |
| "Foul barbarian! | - Варвар! |
| Inhuman savage! | Дикарь! |
| Accursed heretic! | Проклятый еретик! |
| Will it not content you to kill me in some Christian fashion?" | Неужели ты не можешь прикончить меня как-нибудь по-христиански? |
| Captain Blood vouchsafed him a malignant smile, before he turned to meet the fifteen manacled Spanish prisoners, who were thrust into his presence. | Капитан Блад, не удостоив его даже словом, повернулся к шестнадцати закованным в кандалы испанским пленникам, спешно согнанным в кают-компанию. |
| Approaching, they had heard Don Diego's outcries; at close quarters now they beheld with horror-stricken eyes his plight. | Уже по пути сюда они слышали крики дона Диего, а сейчас с ужасом увидели, в каком положении он находится. |
| From amongst them a comely, olive-skinned stripling, distinguished in bearing and apparel from his companions, started forward with an anguished cry of | Миловидный подросток с кожей оливкового цвета, выделявшийся среди пленников своим костюмом и манерой держаться, рванулся вперед и крикнул: |
| "Father!" | - Отец! |
| Writhing in the arms that made haste to seize and hold him, he called upon heaven and hell to avert this horror, and lastly, addressed to Captain Blood an appeal for mercy that was at once fierce and piteous. | Извиваясь в руках тех, кто с силой удерживал его, он призывал небо и ад отвратить этот кошмар, а затем обратился к капитану с мольбой о милосердии, причем эта мольба в одно и то же время была и неистовой и жалобной. |
| Considering him, Captain Blood thought with satisfaction that he displayed the proper degree of filial piety. | Взглянув на молодого испанца, капитан Блад с удовлетворением подумал, что отпрыск дона Диего в достаточной степени обладает чувством сыновней привязанности. |