Наверх он успел вовремя, к подъему флага. Светило солнце, ветер посвистывал в снастях. Море еще катило седые валы, но качка заметно стихала. Все офицеры в белых кителях во главе со старшим помощником выстроились на шканцах. Из гардемаринов к подъему флага успели только трое, остальные получили позднее взбучку от старшего помощника. Команда в синих рубахах выстроилась вдоль борта.
За несколько минут до восьми часов наверх вышел, как всегда в ослепительно белом кителе, капитан первого ранга Сенявин, поздоровался с офицерами и поднялся на мостик, где находились старший помощник и вахтенный лейтенант.
— Флаг поднять! — раздалась команда вахтенного лейтенанта.
Все обнажили головы. Прозвучали восемь склянок корабельного колокола.
До обеда на корабле проводились артиллерийские учения. Гардемарины стояли на первой артиллерийской палубе рядом с артиллерийским офицером, который объяснял им правила снаряжения и наведения корабельных пушек.
С подъема флага — знамени корабля — начинался судовой день «Преславы», как и всякого другого корабля русского флота. Корабельная жизнь, размеренная и полная трудов, не затихала ни днем, ни ночью. Экипаж — душа корабля — нес свою беспримерную вахту, помогая соединиться сложному корабельному механизму с его естественной средой обитания — морем и ветром. Постичь премудрости вахтенной службы Дмитрию предстояло в следующую кампанию, нынче он постепенно приучался к корабельному ритму жизни, осваивал приемы и навыки содержания корабля в нужном порядке.
Все начиналось с побудки. На заре, лишь только звучали склянки — пять утра, — вахтенный лейтенант командовал с мостика:
— Команду будить!
Боцман выбегал на середину шкафута, останавливался у открытого светового люка, протяжно свистел в дудку и громко кричал:
— Вставать, ребята! Койки вязать! — и бежал на бак, в носовую жилую палубу.
Команда просыпалась не сразу. Матросы потягивались, крестились, перебрасывались прибаутками и шутками, но крепкие боцманские словечки таки поднимали их на ноги. Они вскакивали, быстро одевались, сворачивали и шнуровали постели в парусные чехлы-койки и укладывали их вдоль борта в специальные гнезда.
Умывшись забортной соленой водой и переодевшись в белые робы, матросы выстраивались во фронт на молитву. Сосредоточенно пели молитву, размашисто осеняя себя широкими крестами. Закончив молитву, матросы расходились завтракать. Если погода теплая, без дождя, ели прямо на палубе, расстелив брезент. Артельные матросы разносили приготовленные заранее коками кашу и крепкий чай в бачках. Гардемарины завтракали и обедали в своей гардемаринской каюте.