Позже я узнал, что Ивовый лес — это пышная усадьба, большой и удобный дом, построенный в свободной и щедрой долине. Ее стены были не из камня, а из золотого дуба и ценного клена, и хотя полы в залах были выложены плоским речным камнем, стены были обшиты панелями из теплой древесины. Через высокие узкие окна в комнаты широкими полосами падал нежный солнечный свет сельской долины. К входной двери вела широкая дорога, обрамленная изящными белыми березами. Осенью они расстилали по земле золотой ковер, а зимой, обремененные снегом, создавали арку, морозно-белый туннель, застекленный проблесками голубого неба.
Ивовый лес не крепость изгнания, не ссылка, но мягкое переселение моего отца и его бесплодной жены. Я думаю, что мой дед любил отца так же сильно, как мачеха его ненавидела. Король Шрюд послал его в это далекое поместье, чтобы защитить.
И когда пришло мое время ехать туда, с женщиной, которую я любил, и ее энергичными мальчиками, и с женщиной, которая всегда хотела быть моей матерью, на некоторое время оно стало для нас тихой мирной гаванью.
Время — жестокий учитель, преподающий уроки, которые мы понимаем слишком поздно и уже не можем использовать. Спустя годы я понял, что мог бы извлечь из них выгоду. Теперь я оглядываюсь назад, на «старого» короля Шрюда, и вижу его как человека, страдающего от долгой изнурительной болезни, укравшей у него поддержку собственного тела и остроту ума. Но что еще хуже, я вижу королеву Дизайер такой, какая она была: не злой женщиной, намеренной сделать мою маленькую жизнь несчастной, но матерью, полной безжалостной любви к своему единственному сыну, поглощенной желанием во что бы то ни стало предотвратить ущемление его прав. Она не остановится ни перед чем, чтобы посадить его на трон.
Что бы я не смог сделать, чтобы защитить свою маленькую дочь? Какие действия считались бы чрезмерными? Если я скажу: «Я бы без сожалений убил всех», делает ли это меня монстром?
Или просто отцом?
Но все это в прошлом. Все уроки выучены слишком поздно. Пока я был молод, я чувствовал свое тело скрюченным и старым, полным боли и тяжелых вздохов. О, как жалел я себя, и оправдывал каждое дикое решение, которое принимал! А потом, когда пришло время стать мудрым главой дома, я оказался, как в ловушке, в теле человека средних лет, по-прежнему подчиненному страстям и порывам, по-прежнему полагающемуся на силу своей правой руки, в то время как было бы разумнее остановиться и использовать силу своего ума.
Уроки, выученные слишком поздно. Понимание пришло спустя десятилетия.