Она потушила сигарету в пепельнице и сделала глубокий вздох.
Это место казалось зажиточным кварталом, как и многие другие. Дома в несколько этажей, окруженные садами с качелями и горками для детей, а вдоль чистейших тротуаров выстроились в линию машины. Она дышала спокойно и уверенно. Не трудно было вообразить живущие в этих домах семьи, хотя она знала, как выглядело это место несколько десятилетий назад, старые палестинцы с затуманенным от воспоминаний взглядом рассказали ей о тех временах, когда они жили на этом клочке земли, потому что те, другие, еще не явились. Евреи.
Она поднялась по лестнице и только прикоснулась к звонку, как дверь открылась. Молодая женщина не старше тридцати приняла ее с улыбкой. Она была одета в свободном стиле — в джинсы, широкую футболку и спортивные туфли, и походила на многих других девушек, но ее можно было узнать среди тысяч других по искренней улыбке и приветливому взгляду.
— Проходите, мы вас ждем. Вы ведь госпожа Миллер?
— Да.
— А я Ханна, дочь Аарона Цукера. Сожалею, что отец в отъезде, но поскольку министр так настаивал, дедушка вас примет.
Из крошечной прихожей они прошли в широкую и светлую гостиную.
— Садитесь, я сообщу дедушке.
— В этом нет необходимости, я уже здесь. Я Изекииль Цукер, — раздался голос из глубины дома. Секундой спустя показался и сам говоривший.
Госпожа Миллер впилась в него взглядом. Он был высоким, с седыми волосами и серыми глазами, несмотря на возраст, выглядел очень бодрым.
Он с силой пожал руку и пригласил ее сесть.
— Так значит, вы хотели увидеться с моим сыном...
— Вообще-то я хотела познакомиться с вами обоими, хотя в особенности с вашим сыном, поскольку он является одним из основных зачинщиков политики расселения...
— Да, причем он настолько умеет убеждать, что министерство присылает к нему самых критически настроенных посетителей, чтобы он объяснил им политику расселения. Что ж, слушаю вас, госпожа Миллер.
— Дедушка, — вмешалась Ханна, — если я не нужна, то я пойду. У меня собрание в университете. Йонас тоже собирается уйти.
— Не волнуйся, я и сам справлюсь.
— Сколько вам нужно времени? — спросила Ханна госпожу Миллер.
— Постараюсь его не утомлять... Час, может, чуть больше... — ответила та.
— Нет нужды спешить, — заверил старик, — в моем возрасте время уже не имеет значения.
Они остались одни, и он почувствовал напряжение. Он предложил чай, но гостья отказалась.
— Так значит, вы работаете на одну из этих НКО, которые субсидирует Европейский Союз.
— Я работаю в организации по делам беженцев, мы на месте изучаем проблемы, от которых страдают перемещенные лица в результате военных конфликтов и природных катастроф... Мы пытаемся оценить их состояние, как и причины, вызвавшие конфликт и пути к их решению, сколько продлится эта ситуация, мы также призываем международные организации принять меры для уменьшения страданий беженцев. Мы проводим очень тщательные исследования, и потому получаем помощь от общественных институтов.