Я снова проверяю часы: 8:41. Чёрт! Прикусываю губу, чтобы не взвыть. Чёртчёртчёрт! Я должна быть в Аукционном доме «Кэррингерс» через девятнадцать – уже восемнадцать – минут. Сначала скоростной электропоезд в метро прибыл с опозданием, а теперь я трачу свои последние недельные чаевые в этом вонючем такси, потея в своём лучшем деловом наряде. Моём единственном деловом наряде.
После того как я целый год подавала резюме и разговаривала с владельцами галерей и директорами музеев, я практически потеряла надежду найти работу в мире искусства, пока на прошлой неделе мне не позвонили из лучшего аукционного дома в Сан-Франциско. Сделки «Кэррингерс» в основном касались самых востребованных и ценных предметов искусства и антиквариата в мире: картины эпохи Французского Импрессионизма, китайская керамика, маски коренных жителей Америки,>1 греческие скульптуры… У меня мурашки бегут по коже от одной только мысли о шедеврах, побывавших в их хранилищах. Если я опоздаю на это собеседование, первая реальная возможность за несколько месяцев может запросто ускользнуть от меня, и я продолжу работать официанткой: подавать спагетти с фрикадельками, пока полностью не пропахну соусом «маринара» и не состарюсь настолько, что не будет хватать памяти запомнить «блюда от шефа».
– Сэр? – в этот раз я настойчиво стучу кулаком по плексигласу, отделяющему меня от водителя. Он смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Я очень-очень опаздываю. Возможно, есть короткий путь или что-то еще, что вы бы могли сделать?
Минутная стрелка на часах, которые дала мне мама, снова дернулась вперед, а мы не проехали даже квартал. Почему мы не двигаемся?! Как будто очевидный ответ не был прямо за моим окном, сигналя и коптя выхлопами, ползя словно улитки в финансовый район с высотными офисными зданиями.
Водитель лишь рассмеялся:
– А вы как думаете?
О, я думаю, что ты пахнешь, словно побрызгался освежителем воздуха с запахом табачного магазина. Но первое правило официанта: за грубость никогда не платят.
– Далеко ли до Голд-Стрит?
Таксист пожимает плечами. Уже 8:43.
– Уже достаточно близко, чтобы дойти пешком? – напираю я.
– Конечно, – отвечает он. – Везде достаточно близко, чтобы в конечном итоге дойти пешком.
К чёрту. В любом случае уже нет никакой вероятности, что я доберусь до места, выглядя при этом классно и собранно как планировалось, так как мой макияж наверняка уже похож на одну из картин Джексона Поллока,>2 но я не позволю какой-то дурацкой уличной пробке отнять у меня мечту.
– Держите, – произношу я, швыряя кипу однодолларовых на переднее сиденье и выскакивая через дверцу машины. – Я рискну и попытаю счастье.