– Вы сразите их наповал, – говорит он.
Я киваю, стараясь нацепить на лицо уверенную улыбку.
Смотрю на двери, которые мечтала открыть всю прошедшую неделю – ну, вообще-то, последние двадцать лет – и снова ощущаю прилив надежды. У меня есть пять минут, чтобы зайти внутрь и собраться, дабы показать этим людям, из какого теста я сделана. Но сначала еще одна вещь:
– Вы уверены, что я не могу возместить вам ущерб за испорченный галстук?
– Вот что, – говорит он, его глаза мерцают. – Я буду околачиваться в этих местах на следующей неделе, так что, если будете работать, сможете купить мне кофе.
Наверное оттого, что он такой великолепный и заставил меня чувствовать себя лучше, и потому, что я, скорее всего, больше никогда его не увижу, во мне вдруг просыпается смелость. И я говорю:
– Не для протокола, я бы определенно назвала вас привлекательным, – подмигиваю ему, наслаждаясь удивленным выражением, появившимся на его таком-определенно-более-чем-просто-красивом лице, а потом делаю шаг, отдаляясь от него, ступая навстречу своему будущему.
Внутри моя храбрость испаряется: это место действительно впечатляет. Огромнейший вестибюль с отполированным до блеска мраморным полом, белыми мраморными колоннами, доходящими до потолка и, чёрт возьми, подлинная скульптура Родена в центре комнаты. Я с благоговением пялюсь на неё, пока не замечаю оживлённую маленькую женщину, держащую в руках папку. Нервно приближаюсь к ней.
– Здравствуйте, я Грэйс.
– Бэннет? Вы пришли последней. – Она выводит меня из вестибюля и подталкивает в сторону главного аукционного зала. Я поправляю свою юбку и убеждаюсь, что блейзер сидит на мне ровно.
– Я нормально выгляжу? – спрашиваю я, но она игнорирует мой вопрос и открывает двери.
Она загоняет меня внутрь, где женщина в строгом черном деловом костюме обращается к десяткам мужчин и женщин моего возраста, которые уже стоят за столами, на которых сложены стопки бумаг и блестящих глянцевых фотографий. Она прерывает свою речь и устремляет на меня взгляд, пока я направляюсь к единственному пустующему столику, ближайшему к ней.
– Извините, – шепчу я, но она игнорирует меня. Стоящий за соседним столом парень в костюме от Армани, на волосах у которого геля достаточно, чтобы смазать колеса, закатывает глаза.
– Как я говорила, – продолжает прерванную речь женщина, сделав паузу лишь для того, чтобы посмотреть на меня еще раз, – меня зовут Лидия Форбс, я начальник отдела кадров. Ну а поскольку это непосредственно вас касается, то делает меня госпожой Судьбой. Для одного из вас эта стажировка изменит ход всей дальнейшей жизни.