Спасибо, что напомнили.
– Все остальные продолжат поиски неуловимой жемчужины, чтобы начать свою карьеру.
Я, наверное, надышалась свежим воздухом, но остальные кандидаты в своих дорогих нарядах одновременно кивнули, словно роботы.
Лидия продолжает говорить, расхаживая при этом по комнате:
– Перед собой вы найдете описания и фотографии десяти объектов, которые представляют различные типы изобразительного и декоративного искусства, аналогичные выставляемым на аукционах здесь, в «Кэррингерс». У вас ровно тридцать минут, чтобы идентифицировать и оценить каждый из них. После этого с вами проведут собеседование.
Мой пульс участился, словно я продолжала бежать, но причиной тому было волнение, смешанное с моей крайней обеспокоенностью. Я начинаю посматривать на красивые предметы искусства. И хотя я до сих пор нервничаю, все же знаю, что годы, проведенные за тренировкой собственных мозгов, чтобы получить достойный уровень знаний в области искусства (работая при этом полный рабочий день), наконец-то окупятся.
Лидия останавливается передо мной, барабаня ногтями с французским маникюром по краю моего стола.
– У каждого из вас отличное резюме, но только один может быть лучше всех остальных.
Она одаряет меня легкой насмешливой улыбкой, прежде чем отойти, и я чувствую, что моё сердце действительно может выпрыгнуть из груди, но тем не менее я знаю, что могу сделать это. Мама сказала бы мне сделать три глубоких вдоха и дерзать. Я слышу её голос у себя в голове: «Всё замедляется; ты можешь сосредоточиться».
Острые каблуки Лидии издают такой звук, словно кошка царапает когтями пол.
– Ваше время пошло.
Это твоя мечта, Грэйс. Я делаю три глубоких вдоха и погружаюсь.
– Прошлым летом я провела в Италии целых шесть недель, но теперь Рим кажется таким провинциальным, знаете ли? – говорит снобистского вида брюнетка с идеально прямыми блестящими волосами, сидящая рядом со мной.
Я уже примерно час находилась в гостиной – слишком роскошной, чтобы называться комнатой ожидания – у кабинета Лидии. Стены украшены произведениями искусства, каждое из которых определенно стоит не меньше моей зарплаты за сотню лет. Беспокойство всё сильнее скручивает мой желудок в тяжелый узел, по мере того как я слышу все больше и больше разговоров других претендентов об их фамильных поместьях на Кейп-Коде>6 и общих друзьях из школ-интернатов и колледжей Лиги плюща.
Это словно окно в совершенно другой мир. Они даже используют слово «лето» в качестве глагола, например: «Где ты летничал»? – собственно так и начался разговор рядом со мной. Единственные места, где я когда-либо «летничала» – это в патио вместе с мамой, с лимонным соком на наших волосах, для их осветления, и редкие поездки в общественный бассейн.