Дракон словно не обратил внимания на ее слова, да и она не была уверена, что он ее слышал или понимал. Дышал он тяжело, крылья ходили вверх-вниз уже гораздо медленнее, но он упорно нес ее на юг, и под ними начинались предгорья Милокардер. Летели они уже часов шесть, и терпеть, даже на фамильном упрямстве, уже было невозможно.
Принцесса замерзла, хоть и распласталась на горячем драконьем теле, стараясь вжаться в него, и все тело затекло. Просить ящера об остановке было глупо и неловко, но в такие моменты о какой гордости может идти речь?
Она уже передумала все, что могла, о своем похищении, и никак не могла сообразить, откуда в столице, да и вообще в мире, взялись давно ставшие легендой ящеры. Волшебные сказки рассказывали разное, похищенные девицы там тоже фигурировали, равно как и спасающие их из пещер рыцари, пронзающие крылатых злодеев копьями и увозящие благодарных невест и немалые сокровища, накопленные ящерами, на гривастых богатырских конях. Но самой стать героиней сказки оказалось совсем не весело и ни капельку не волшебно. И Кембритч в доспехах и с копьем как-то не представлялся. Хоть он и пытался ее защитить, но, похоже, пули драконью шкуру не взяли. А жаль.
И зачем она им нужна? В сказках как-то упускалась мотивация драконов, предполагалось, что каждый дракон спит и видит, как он похищает девушек. Сожрать? Так в Иоаннесбурге много девиц, помоложе и посвежее, зачем им именно ее мясо? Получить выкуп? Так, вроде, в сказках говорят, что у ящеров у самих столько золота, что удивительно, зачем им кого-то похищать — по идее девицы должны сами табунами приходить к пещере, жаждя осчастливить дракона своим присутствием. Может, ее «заказали» не желающие восстановления монархии? Так и здесь они просчитались — корона выбрала Васюшу, и ящер это должен был видеть и тогда похищать уже ее сестру. Кстати, вот Мариан в доспехах смотрелся бы вполне органично.
Отчаявшись понять логику, которой, возможно, и не было вовсе, она ждала своей участи, вертела головой, разглядывая своего похитителя и летящих за ним его собратьев, пока не замерзла и не легла на него. Дракон был красивым, и не чисто белым, а каким-то сливочным, с переливами и серыми пятнышками. Никакой чешуи, только плотная горячая кожа, упругая, как обивка дивана. Вытянутая морда с клыками и огромными немигающими глазами. Неожиданно трогательные белые уши, прижимающиеся от ветра к голове, как у коня, если только коника увеличить раз в сто и заменить гриву начинающимися на затылке и спускающимися по длинной шее острыми красными шипами, загнутыми назад, огромными и длинными в начале, и короткими и мягкими у самых крыльев. Крылья, все состоящие из жил, тонких мышц и длинных перьев цвета топленого молока. Она всегда думала, что крылья сказочных драконов похожи на крылья летучих мышей — с кожаными перепонками, да и иллюстрировали их так, но на самом деле они больше напоминали крылья ласточки. Но оперение начиналось не у самой спины, а ближе к сгибу крыла, переходя из длинного струящегося пушка в длинные, огромные перья, размером больше ее роста.