— Не пахнет, — разочарованно вымолвил он.
— И не должна. Она надежно закупорена и залита сургучом.
Ардашев поставил бутылку обратно. Пробка оказалась почти на одном уровне с краем ящика.
— Не боитесь, что разобьется? — осведомился статский советник.
— Нет, болгары старательно пересыпают стружкой, — ответил приказчик.
— Но один раз бой все-таки был, — признался управляющий. — Вероятно, бутылка была бракованная, и у нее вывалилось дно. Я написал письмо отправителю. Тот извинился и учел это при расчетах. Убыток отнес на свой счет. Скоро придет новая партия.
— Когда?
— В следующий понедельник.
— Шестого июня?
— Да.
— А где вызревает мыло, произведенное горячим способом? — поинтересовался Клим Пантелеевич.
— В соседней кладовой. Если хотите, покажу, — засуетился Веспазиан Людвигович.
— Сделайте одолжение.
Тощий Кульчицкий бряцал ключами, гремел замком и даже стукнул носком по двери, видимо, пытаясь разогнать крыс, которые могли там оказаться.
Предосторожности оказались излишними. Лампочка под потолком осветила большие деревянные ящики с ручками и откидными бортами. На длинном широком столе они шли рядами. Из-за краев выглядывала желтая вощеная бумага. Запахи смешались и спутались так, что различить каждый в отдельности было уже невозможно. Никаких признаков присутствия представителей семейства мышиных не наблюдалось. Это обстоятельство ободрило Кульчицкого, и приказчик заметно повеселел.
— А что, Терентий, это единственная мыловаренная фабрика в Киеве? — спросил Ардашев.
— Была еще одна. Но с началом войны она выпускает мыло лишь для стирки белья. Нет у них ароматных масел. Все запасы кончились.
— Стало быть, ты монополист?
— Можно и так сказать. Однако самое время заглянуть ко мне в кабинет и прикончить «Мартель». Лимончик и шоколад имеются. Ну что, господа, согласны?
— Да! — почти хором ответили остальные.
— Вот и славно! — улыбнулся Могилевский и заторопился к выходу.
14. На Большой Житомирской, дом 3
30 мая 1916 г., понедельник
В здании полицейского управления города Киева день начался как обычно: трещал, не умолкая, телефонный аппарат, дежурный околоточный надзиратель принимал вызовы, а городовые, вернувшиеся с построения, уже почти все разошлись по своим постам.
Свежести внутри помещения не чувствовалось. Пахло чернилами, мокрым деревом мытых полов и затхлым духом почившей за плинтусом мыши. Посетителей еще не было. Справки во все присутственные дни выдавали с десяти, прошения и заявления помощники полицмейстера принимали с одиннадцати.
В служебном кабинете полицмейстера — коллежского советника Сергея Александровича Горностаева — шло совещание. Кроме хозяина кабинета присутствовал начальник сыскной полиции Ткаченко, товарищ прокурора коллежский асессор Афанасий Клементьевич Писарчук, судебный следователь 3‑го участка Владимир Павлович Имгарт и командированный из Ставрополя титулярный советник Каширин.