— Ах, чертовий хвист!.. Я теперь оскорбленный в лучших чувствах… Попадись он мне, я бы ему такой гроб с музыкой подарил, шо он бы плакал от радости, — возмутился Перетц. — Вы не смотрите, что меня мама таким щуплым родила, я не весь такой…
— Продолжайте по существу, — буркнул офицер.
— Та а шо продолжать? Только он не одного меня надул. Он и Сеню Цейтлина, выходит, обмишурил этими фальшивыми фантиками.
— Какого еще Сеню Цейтлина? — насторожился Ардашев.
— А шо вы и не знаете Сеню? Та его вся Одесса знает. На таких людях земля держится, когда они в ней закопаны. Он же мой первый конкурент и такой подлец, которого вы не найдете даже в Южной Африке. А этот господин договорился с Сеней на растаможку типографии из Румынии, которую он, в отличие от меня, благополучно выпустил. Сеня бегал радостный, будто в женскую баню попал. Собирался нанять пять грузовиков в конторе у Гриши Фраермана, отвезти ящики на станцию и заказать прицепной вагон аж до самого Тифлиса, в окружную. Долго, но зато надежно. По морю опасно — мины, да и немецкие подводные лодки, говорят, рыщут. И Сеня теперь король. Надо же! Такой гешефт заполучить! А еще третьего дня таких как он, не считая меня, было аж двенадцать штук на дюжину. И ведь везет же подлецу, а? Наверное, сейчас пьет французский коньяк, заедает черной икрой и икает, а я здесь — на нарах. — Он вдруг посмотрел в потолок, вздохнул и добавил: — Правда, если он и Сене подсунул эти никчемные бумажки, то тогда все по-честному, по справедливости… И мне было бы даже его немного жалко, как шелудивого и бездомного пса…
— Вам известно, на какое число был заказан прицепной вагон? — перебил маклера статский советник.
— На девятое, на четверг.
— То есть на сегодня? — переспросил штабс-капитан.
— Шо за вопрос? — удивился задержанный. — Та и слепому ясно: если сегодня четверг, то, значит, девятое, а если сегодня девятое, то выходит, что четверг.
— А как выглядел этот клиент? — осведомился Каширин.
— Ростом с меня, только та еще ракалия анафемская: морда худая, зато живот через ремень свисает, и разговаривает так, что через губу не переплюнет. Усищи, как у того таракана-прусака, что живет в кладовке у Сары и по ночам ходит жрать на мою кухню. Сквернавец, одно слово.
— С моноклем? — уточнил Ардашев.
— Ага!
— Он? — Каширин вынул из кармана фотокарточку и сунул перед лицом маклера.
— Н‑нет, неуверенно проговорил тот. — Похож, но не он. У того лицо худее.
— А почему вы нам всего этого не рассказывали? — с неудовольствием осведомился ротмистр.
— Помилуйте, господин офицер, так вы и не спрашивали.