Паула отправилась на кухню за кофе, потирая лоб тыльной стороной ладони — она думала так напряженно, что даже заболела голова. Ее охватывала смутная тревога за мужа, жалость к нему. Всякие мелочи ужасно на него действуют. Паула была почти уверена, что он, скорей всего, и сам не знает, почему его так тянет к этой малютке Лавлес. Ни малейшей ревности она не чувствовала, уж кто-кто, а она не намерена мешать ему упиваться абстрактной страстишкой, покуда объект ее находится где-то в Мехико-Сити. Ей бы очень хотелось, чтобы Френсис сумел извлечь из этого чувства хоть какую-то радость, но он ни из чего не извлекал радости — ни из работы, ни из увлечения музыкой, ни из дома, ни из отдыха, ни из супружества. Его уже не тянет к ней, в свои объятия она увлекала его не силой страсти, а силой рассудка, и следует отдать должное его постоянству — всякий раз, как у нее возникало это намерение, он, улыбаясь, повиновался.
«Нет, я не так привлекательна, как она, в особенности если представить нас раздетыми, — откровенно признавалась себе Паула. — Там, где у нее выпуклости, у меня углы, и грудь у меня уже немного обвислая, а у нее упругая и стройная. Ну и что из этого? Что? Через двадцать лет все это будет безразлично, а у бедняги Ларри тем временем поистреплются нервы, и он не будет таким покладистым. Мужчинам нужны жены вроде меня, такие, которых надолго хватает; эти куколки хороши, пока молоды, а после тридцати никуда не годятся». Она попыталась вообразить себе, что ожидает Ларри и что Френсиса, и почувствовала гордость за себя. В пятьдесят лет у одного будет полноценная жена, а у другого — усталая кукла. «Ну, а все же, — честно спросила она себя, — чей путь лучше — мой длинный или ее короткий? То, что связывает нас с Френсисом, останется навсегда, а ради этого стоит пойти на временные потери». Она обожгла пальцы зажигалкой и вернулась в гостиную.
— Как могут люди пережить развод? — набросился на нее Френсис, едва она села. — Пусть даже они бездетны. — Спохватившись, он болезненно поморщился и виновато покосился на жену. Всякий раз, когда речь шла о детях, супруги Розбери являли собой воплощенную доброту и такт: они даже подумывали об усыновлении. Френсис заметно покраснел. — Откуда столько разводов? Я лично знаю всего лишь трех или четырех разведенных. И все они клялись мне, что это сущий ад и они ни за что не прошли бы сквозь это вторично. Да, но как они вытерпели в первый раз? И вообще, на чью же долю падает такое множество разводов?
— Очевидно, есть какая-то группа любителей, — заметила Паула, — за счет которых и получается средняя цифра.