Андрей Поликарпович лежал у тлеющего дымного костра, лениво отгоняя веточкой комаров. Нина сказала, что знает место, где ночью под корягами стоят налимы и теперь, за кустами слышалось фырканье Пухова, плеск воды, чавканье топкого берега, а голос Нины повелительно звал:
— Вылезайте сейчас же, простудитесь. Вы неуклюжий и ничего там не поймаете.
Андрей Поликарпович не мог не заметить, как оживлялся всегда генерал в присутствии Нины, но не давал себе труда доискиваться причин такого превращения, и сейчас, слушая возню за кустами, думал с раздражением: «Ребячится старик…»
И вообще раздражение стало основным чувством Андрея Поликарповича к Пухову. Его раздражала и книга, дочитанная Пуховым в несколько приемов до шестой страницы, и то, что гость надевал его домашние туфли, сорил табачным пеплом на письменном столе, пил много водки, но больше всего ему была ненавистна своя подлая, неискренняя, отравленная унизительным притворством жизнь, которая началась с приездом генерала…
Из всех Пуховых благосклонностью хозяина пользовалась лишь Лариса, но и то до некоторых пор. Вначале Андрею Поликарповичу нравился её критический взгляд на свою семью, но вскоре он почувствовал, что взгляд этот охватывает более широкую область и отдает нигилизмом. Присматриваясь к ней, Андрей Поликарпович вспоминал свои юные годы. Когда он получал комсомольский билет, начальник отделения милиции тут же вручил ему наган и заставил расписаться в том, что за ним закрепляются винтовка с шестизначным номером, который следует знать на память, и конь по кличке «Вихрь». А эта девятнадцатилетняя девушка, лежа в гамаке и окидывая сад скучающим взглядом, говорила с усмешкой:
— Здесь словно в пустыне — жара и ни одного человека… Вы все надоели, а наш гостеприимный хозяин скучен, как длинный забор… Вот увидишь, Макс, чтобы до конца быть полезным обществу, он завещает свой труп в анатомичку.
И вдруг спросила с нехорошей усмешкой:
— Хочешь, я скажу отцу, что ты пристаешь к Людке?
— Ты дура, — беззлобно сказал Максим.
Андрей Поликарпович оправлял клумбы в саду и нечаянно слышал этот разговор. С тех пор его стала невыносимо тяготить вся эта семья, а сам генерал сделался не более как неприятным гостем, который не знает срока, когда ему надо уезжать…
И теперь, лежа у костра на острове, Андрей Поликарпович испытывал против генерала все то же раздражение, которое ему уже трудно было скрывать.
Вскоре Нина показалась на голом бугре, который тянулся вдоль всего острова, словно его хребет, и быстро пошла к костру. На зеленоватом небе плоско вырисовывалась ее тоненькая фигурка; отчетливо мелькали руки и ноги, и вся она, с короткими волосами, в лыжном костюме, была похожа на резвую девочку-подростка. Вот она задержалась на секунду вверху, над самой головой Андрея Поликарповича и тут же исчезла — сбежала вниз, слившись с темным фоном бугра, с тенью кустов.