– Пока все понятно?
– Да, но можно вопрос?
Она сняла очки, показывая, что приготовилась внимательно его слушать.
– Ты выбрала именно эту тем, так как я охарактеризовал себя эгоистом?
– Как ты понял?
– Если честно, когда вчера ты спросила о том, единственный ли я ребенок в семье, у меня сразу зародилось подозрение, что мы будем изучать меня, – на его лице просматривался легкий упрек.
Николь игриво улыбнулась и произнесла:
– Ну, не одному же тебе должно быть интересно.
– Причем мой эгоизм к количеству моих братьев или сестер?
– У меня есть теория, что эгоистами чаще всего становятся дети обеспеченные или родительские любимчики, а так как чаще всего балуют единственного ребенка…
– Я же уже сказал, что не единственный ребенок в семье, значит, твоя гипотеза с крахом провалилась.
– Расскажи что-то про своего брата или сестру, – предложила она.
Доминик, немного сомневаясь, поерзал на диване.
«Ты хочешь, чтобы я начал тебе открываться! – думал он. – Но как насчет тебя? Почему-то только я должен отвечать на твои вопросы. Ладно, здесь нет никакой огромной тайны, чтобы скрывать, наша семья и так слишком известна. Тем более я скажу только то, что считаю нужным».
– У меня есть старший брат, у нас разница полтора года. Мы выросли в обеспеченной семье, даже, я бы сказал, избалованными. Отец разрешал нам все, так как он вырос в строгости и таким образом хотел прожить с нами еще одно детство для себя. Подростковый возраст был самым беспокойным, особенно для мамы. Мы приходили с ссадинами то из-за спортивных соревнований, то из-за драк. Я был «безбашенным» на всю голову, впрочем, как и мой брат. Если что-то экстремальное появлялось, мы соревновались, кто быстрее это попробует и, конечно, кто лучше. Наш отец нам как-то сказал: «Вы захотите попробовать и испытать все, я знаю это, так как и сам был в вашем возрасте. У меня только одна просьба: чтобы мне никогда не было стыдно за вас». И знаешь, несмотря на то, что мы могли позволить себе все, эти слова всегда оберегали нас от соблазна сделать что-то противозаконное, – замолчав, он опустил взгляд. – А потом случилось кое-что, и мы стали целеустремленными и уравновешенными, какими и являемся сейчас.
Николь внимательно слушала, совсем не ожидая такого длительного рассказа.
«И почему вдруг он все это мне рассказал? – спрашивала она себя. – Неужели он решил немного приоткрыть дверь своей души? Глупости! Он просто хочет, чтобы я отстала, вот и все!»
– И что же случилось?
– Что?
Явно летая где-то, он поднял голову, а затем с легкостью солгал:
– Мы просто подросли.