– Похоже, бедняга окончательно рехнулся, господин! – сказал один из цыган.
– На его месте всякий бы рехнулся, – сочувственно изрек второй.
– Ничего, – покачал головой Балабан. – Он скоро оклемается. Поверьте мне на слово, этот тип вынослив, как слон.
Цыгане освободили Джахана от пут и помогли ему подняться на ноги. Выяснилось, что идти он при всем желании не может. Его правая нога чудовищно распухла и приобрела зловещий багровый оттенок. Цыганам пришлось вести его, взяв под руки с обеих сторон. Порыв ветра, ударивший в лицо Джахану, показался ему пригоршней толченого стекла. Но он не обращал внимания на боль. Главное, что он спасен. Смирившись с неизбежностью, Джахан уже готовился идти ко дну, но крепкая рука цыгана вытолкнула его на поверхность. Такое уже случалось в его жизни прежде и сейчас повторилось вновь.
Жена Балабана, заботам которой поручили Джахана, прикладывала к его ранам припарки и голубиный помет. По нескольку раз на дню она заставляла его глотать целебный отвар, цветом и вкусом напоминавший ржавчину. Цыганка решительно заявила, что порез на щеке, который начинал кровоточить, стоило только Джахану заговорить, необходимо зашить. За это ответственное дело она взялась сама и, несмотря на стоны и завывания больного, орудовала иглой так хладнокровно, словно штопала старый фартук. Завершив работу, она заверила Джахана, что отныне женщины будут падать к его ногам, ибо они обожают мужчин, украшенных боевыми шрамами.
– Но я-то получил шрам не в бою, – слабо возразил Джахан.
– Кто ж об этом догадается? Говорю тебе, красавицы будут млеть, едва тебя увидев. Попомни мои слова. – Для пущей убедительности жена Балабана плюнула себе на ладонь и приложила ее к стене. – А вот нога твоя мне не нравится. Придется позвать костоправа.
– Это еще кто?
– Увидишь, – загадочно улыбнулась цыганка. – Ничего, он мигом приведет тебя в порядок. Станешь в точности таким, каким ты вышел из рук Аллаха.
Костоправ явился в тот же день. Тощий и гибкий, как тростинка, одетый в лохмотья, с болтавшейся на шее деревянной ложкой, он показался Джахану человеком самым что ни на есть заурядным. Однако первое впечатление было обманчивым. Едва взглянув на ногу Джахана, лекарь определил, что она не сломана, а лишь сильно вывихнута. Прежде чем Джахан успел спросить, что целитель намерен делать, тот сунул ложку ему в рот, схватил поврежденную ногу своими крепкими, как железо, пальцами, повернул ее и дернул. Джахан заорал так, что крик его мог напугать голубей во дворе мечети Сулеймание. Через несколько минут костоправ уже показывал больному отметины, которые его зубы оставили на деревянной ложке. Подобных отметин там было множество.