– Хорошо, – бодро согласился Женя. – Я ещё обзвоню своих однокурсников, они сейчас на практике кто где: один в «Московском комсомольце», Игорь Авсеев вообще в «Российской газете», у него там отец работает, вот и пристроили на лето, кто-то из девчонок на телевидении… в общем, шум поднимем на всю страну.
– Это правильно. Тебя покормить? Есть салат и ещё не остывшие котлеты.
– Спасибо, не хочу. А то подумаете, я к вам приезжаю подзаправиться.
– А зачем приезжаешь?
– Помочь. Вы мне помогли тогда, со следователем.
– Да ладно, мы давно квиты, сколько ты нам помогал, просто сделался членом нашей маленькой семьи, как двоюродный брат. Можешь считать, что полностью с нами рассчитался.
– Вы меня выгоняете?
– Да нет, только хочу перевести наши отношения на следующую ступень.
– Не пойму я вас, Людмила Александровна?
– А что тут понимать, значит, у нас теперь дружеские отношения, вот и всё, что я хочу сказать. Извините за косноязычие, но мне не удалось поучиться в университете.
– Спасибо, но они не очень дружеские.
– Евгений, да у меня просто нет средств оплачивать твою работу.
– Людмила Александровна, как вы могли такое подумать. Просто я хотел сказать, тем более Алёны нет рядом, что… – Женя умолк недоговорив, опустил голову вниз, словно искал крошки на рубашке или галстуке.
Мила молча отодвинулась на самый край лавочки, задев ногой блюдечко для ёжика, которое чуть звякнуло, но не перевернулось.
– Не пойму я вас сегодня, Евгений, странный вы какой-то.
Парень помолчал ещё с минуту, а после, отвернувшись от хозяйки и глядя на серебристые тополя, словно свечи, мечтающие сорваться с насиженного места к лазоревому пологу, всё же выдавил из себя:
– Да нравитесь вы мне, разве не видно. Я, конечно, понимаю, я ещё не совсем самостоятельный и не могу брать на себя ответственность за целую семью. Но скоро я начну работать, и думаю, что смогу достойно содержать вас и Алёну.
– Спасибо, Женя, – ответила Мила и с трудом подавила улыбку. – Но вы меня вначале спросите, мне необходима ваша забота или нет.
– Ну, вот я и спрашиваю, есть у меня хоть какая-нибудь надежда, Людмила Александровна?
– Женя, неужели вы не понимаете, я взрослая женщина и как-никак старше вас, наверно, лет на двенадцать, да еще в придачу с кучей проблем, без денег и близких, со сложным ребёнком, у которого бушует переходный период, да с ней порой невозможно рядом-то находиться, зачем вам все это?
– Мне хочется всегда быть рядом с вами.
– Давайте прекратим этот разговор.
– Вы отвергаете меня из-за того, что я рыжий? Но, может, я покрашусь, стану брюнетом или блондином?