Я их себе представлял довольно бойкими созданьями, из глаз которых брызжет извращенное лукавство, наряду с движеньями хвоста толкающее дев на самое рискованное ослушание, но в этот вечер они выглядели до предела несуразно, будто бы стремились уличить в обмане флорентийского туриста, который их запечатлел в не слишком чинных позах и утверждает, что они горазды на чудовищные непотребства.
«Подвинься, дай и мне местечко», — говорил, казалось, каждый своему собрату, когда они явились — скованные, мешкая, толкаясь, как пришедшие фотографироваться школяры.
Наверное, через какую-нибудь дверцу, за которой был служебный ход, ведущий в Тартар, тянуло холодом, и плутоническому населению было не по себе — поскольку все они косились в одну сторону, как будто бы прося: «Прикрой же поплотней!»
При этом, следует отметить, раздавался глуховатый скрежет — будто кто-то что-то тер на терке, — какового ныне добивался от своих сообщников субъект во фраке; этот экс-неистовец, казалось, наглотался валерьянки. В просторных панталонах, с малодушною улыбкой на лице и мимикой мошенника, который ощущает устремленный на него суровый, полный подозрения взгляд, он умолял всю братию вести себя благоразумнее. Особое внимание уделял теперь он медным духовым и контрабасам: вздергивая левое плечо, то опуская, то выбрасывая вперед руку, он как будто звал: «Пошли!», а правою пытался удержать от устрашающих рывков фаготы, укротить всё норовившие встать на дыбы кларнеты, скрипки и гобой. Колени его в это время выполняли гимнастические упражнения.
Позже я узнал, что все старания сии прикладывались, дабы вызвать у нас ощущение течения Ахерона.
Вносили свою лепту также газовые лампы, исправно контролируемые электриками: складывалось впечатление, будто они полоскали горло или норовили что-то выплюнуть, но тщетно. Терка же произвела на всех благоприятнейшее впечатление. «Чудо, чудо…» — приговаривали Бьяссонни.
Союз искусств… сплетение девяти муз…
Почему испытывать всего одно-единственное удовольствие?
Вот здесь — глаз видит, ухо слышит, мускулы трепещут в порыве подражания Терпсихоре. Но почему же обоняние, осязание, вкус и прочие должны присутствовать на этом пиру фаворитов обделенными?
На следующей стадии развития славной мелодрамы этот недочет будет восполнен. Для осязания — теплая ножная ванна с регулирующим краном, по желанию — массажный аппарат, весьма полезный для здоровья. Обонянию доставит радость целая фантасмагория запахов. Начиная с духа маринованных огурчиков. Польются ароматы снизу; поступление их из кухни обеспечит батарея мощных вентиляционных труб; благодаря манипулированию клапанами в зал вводиться они будут сообразно партитуре, выходить же станут через верх, как это им удобно в соответствии с небезызвестным физическим законом тяги.