А вот против новой техники – с противоснарядным бронированием двадцатимиллиметровые пушки были бессильны. Поэтому ради возможности поразить цель приходилось жертвовать скоростью и маневренностью.
Контрнаступление советских войск под Москвой заставило немцев ускорить работы по формированию частей противотанковой авиации. В январе 1942 года был создан «штурмовой авиаполк», вооруженный за неимением лучшего старыми истребителями «Мессершмитт» Bf-109E и еще более древними «хеншелями-123». Одну из эскадрилий этого полка вскоре перевооружили первыми поступившими с завода «хеншелями-1292». К середине апреля эскадрилья получила дюжину Hs-129B-1 и приступила к интенсивным тренировкам на авиабазе Липштадт в северо-западной Германии.
А уже 10 мая эскадрилью перебросили в Россию. Она вошла в состав 4-го воздушного флота, размещенного в Крыму и на южном фланге советско-германского фронта.
Сначала штурмовики предполагалось использовать в решающем наступлении на Севастополь, но потом решили, что больше пользы они принесут при ликвидации окруженной группировки советских войск южнее Харькова. В начале июня «хеншели-129», оснащенные пушками МК-101, начали выполнять вылеты на штурмовку в район «Изюм-Барвенковского котла». Действуя против частично деморализованных, лишенных поддержки с воздуха и испытывающих острую нехватку боеприпасов частей Красной Армии, немецкие летчики доложили об уничтожении двадцати трех танков и большого количества пехоты. О собственных боевых потерях немцы ничего не сообщают, однако пишут, что из-за постоянных отказов двигателей и хронической нехватки запчастей боеспособность эскадрильи быстро сошла к нулю. Впрочем, судя по всему, потери были. Косвенным свидетельством того являются доклады о недостаточном бронировании моторов «хеншелей» – 5-миллиметровые бронекапоты пробивались даже обычными пулями – и о высокой уязвимости французских «Гном-Ронов».
Кстати, проблемы с «Гном-Ронами» так и остались постоянной «головной болью» пилотов «хеншелей-129» на протяжении всей их боевой службы. По разным причинам моторы нередко глохли в полете, а иногда и загорались. Некоторые историки объясняют это диверсиями французского антифашистского подполья, которое якобы научилось так хитро портить двигатели, что дефекты проявлялись только спустя несколько месяцев. Но никаких доказательств этой гипотезы никто не приводит, да и вряд ли она имеет под собой почву. Во всяком случае, немецкие специалисты наверняка бы сумели в конце концов разобраться, где просто поломка, обусловленная недостатком конструкции, а где диверсия.