— Я их отец.
— О Святая Дева Мария, Божья Матерь! Пожалуйста, простите меня, месье. Я готова провалиться сквозь землю.
— Что вы знаете о Шеноне?
Теперь все смотрели на меня: портье, горничная, появившаяся из лифта, зашедшая в отель чета. Я стукнул кулаком по прилавку:
— Ради Бога, что вы знаете о смерти детей Сульта?
— Извините, месье, извините. Мне не стоило упоминать об этом.
— Ради Бога, что вы знаете?
— Знаю? — Она вдруг стала непонятливой.
— Что случилось в Шеноне? В лесу?
Она уставилась на меня с приоткрытым ртом:
— В лесу? Там никогда не было двоих детей, месье. Только один ребенок погиб. Все это говорят.
— Один ребенок?
Неужели Ле Брев врал? А газеты?
— Да, так все говорят.
— Говорят? Кто говорит? — опять стукнул я кулаком.
— Здешние жители.
— Сколько детей было у мадам Сульт?
— Двое, месье, но только один… погиб.
— Полиция сказала мне, что двое. Это записано в отчетах.
— Ну, месье, конечно они так скажут, разве нет?
— Что?
Медленная улыбка расплылась по ее крупному лицу.
— Сульты были состоятельной семьей. Они знали, как замять скандал.
Помню, что я стоял там, пытаясь заставить ее рассказать еще что-нибудь, что-то реальное, не просто слухи и сплетни маленького городка, а факты.
Женщина пожала плечами.
— Ну хорошо, — примирительно сказал я. — Если там был только один ребенок, то что же случилось со вторым?
Продавщица покачала головой:
— Не спрашивайте меня, месье. Лучше спросите любовника мадам.
И она разразилась раскатами смеха, бессмысленного, глупого и визгливого.
— Чьего любовника?
— Мадам Сульт, — ухмыльнулась она.
— Мадам Сульт все еще живет во Франции?
— Конечно.
Я смотрел на нее не отрываясь.
— У нее что, был любовник, который все еще живет здесь?
— Ну да. Старый доктор Раймон из Понтобана.
Я позвонил в Рингвуд, куда уехала Эмма. Она не была расположена к беседе.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Нормально. Есть новости?
— Пока еще нет. Жду, пока увижу Ле Брева.
— Зачем?
— Эмма, пожалуйста… Я просто хочу выяснить, что произошло.
— Ты все еще видишься с этой женщиной?
— Какой женщиной?
— С этой журналисткой.
Между нами уже был вбит клин, возникла натянутость.
— Нет, Эмма. Послушай. Я полагаю, что исчезновение детей связано с историей Сультов.
— С какой историей?
— Я не уверен, но в этом что-то есть. Люди здесь не очень-то разговорчивы.
— Этот старший инспектор просто позер, вот и все.
— Мне кажется, он лжет. Я хочу убедиться в этом.
— Но это не поможет вернуть их.
Я почувствовал, как у нее перехватило горло.
— Пожалуйста, Эмма, милая моя. Я хочу найти факты, доказательства… надо выяснить, что случилось тогда… И я останусь здесь, пока не узнаю этого.