— Генри, булочки просто супер!
И все сидящие за столом принялись уплетать за обе щеки, причмокивая от удовольствия.
— Мама сейчас точно была бы на седьмом небе от счастья. Она у меня жуткая сладкоежка, — сказала я.
Кайл охотно кивнул. Он знал, что моя мама была сама не своя до десертов.
— Грандиозно, Генри. Эрик, спасибо за хорошую работу.
— Ну что вы, я просто помогал, — помотал головой Эрик.
— А теперь признавайся, с кого ты все это слизал! — с набитым ртом пробормотал Бурк, и мы все ошарашенно уставились на него. — Я хочу сказать, что идея изначально была моя, а Генри ее украл, чтобы выпендриться.
Его лицо налилось кровью, и в комнате снова воцарилась атмосфера неловкости.
Фокс положил руку ему на плечо:
— Остынь, приятель. Ведь это всего-навсего рогалики с корицей.
Бурк скинул его руку и швырнул обгрызенную булочку через всю кухню:
— Я бы справился гораздо лучше, если бы ты всю дорогу не путался под ногами!
Фокс обиженно скривился:
— Эй, а разве не ты всю дорогу свистел, какая она классная, вместо того чтобы следить за...
И тут Бурк двинул Фоксу кулаком прямо в лицо, отчего тот отлетел на несколько шагов назад. Я застыла, задержав дыхание. Фокс, поднявшись, направился было к Бурку, тот, развернувшись для очередного удара, задел меня рукой — и я полетела на пол.
— Тпру! — Перепрыгнув через меня, Кайл принялся отталкивать Бурка, а Генри тем временем по-фински орал на Фокса.
После той гнусной истории с Джеком моим первым желанием было врезать Бурку как следует. Никто не может поднять на меня руку и при этом остаться безнаказанным. И я наверняка бы совершила задуманное, если бы не одно «но».
Эрик, этот молчаливый свидетель, перепрыгнул через стол и помог мне подняться.
— Пошли, — сказал он.
Вообще-то, я не любительница подчиняться чужим приказам. Но он говорил так настойчиво, что я не могла не послушаться.
Мы с Эриком вихрем взлетели по лестнице, а оттуда — в обеденный зал. Обитатели дворца еще не закончили обедать, и в комнате стоял гул голосов.
— Идлин?! — окликнул меня папа, но Эрик, каким-то чудом догадавшись, что мне чисто психологически тяжело здесь оставаться, потянул меня за собой. Он только на секунду задержался у дверей, чтобы сообщить о проблеме:
— Простите, офицер, но там на кухне подрались Избранные. По-моему, конфликт очень серьезный и набирает обороты.
— Благодарю. — Офицер махнул рукой двум гвардейцам, и они втроем побежали разнимать дерущихся.
Я обхватила себя обеими руками, трясясь от страха и растущей в груди ярости. Родители что-то кричали мне вслед, но я чувствовала, что сейчас не в состоянии ни общаться, ни отвечать на расспросы.