Был у Фокея изъян — он сильно заикался, потому чаще молчал, а объяснялся жестами. Хотя и жаль было парня, но он устраивал Юршу — с ним он не чувствовал себя одиноким, а кроме того, тот не надоедал — не приставал с вопросами. Их прогулки затягивались на несколько часов. Иногда Юрша рассказывал Фокею о своей жизни, о Таисии... Лучшего слушателя он не мог и желать — слушает внимательно, боится пропустить хоть слово. Юрша был уверен, что Фокей никому не перескажет того, что услышит. И в то же время заметил, какое живое сочувствие выказывает ему парень. Он видел то восхищение, то истинную грусть в его огромных глазах, то гнев — тогда рука Фокея хваталась за эфес сабли.
Чтоб отдохнуть от тяжелых воспоминаний, Юрша иногда начинал петь. Большое спокойствие ему приносили церковные, священные песнопения, в которых говорилось о мире и благочестии, о необходимости любви к ближнему и покорности судьбе, Божьим испытаниям. По-видимому, эти песни находили отклик и в душе Фокея, он тихонечко подпевал. Тут Юрша заметил, что у него приятный голос, и что он не заикается при пении. Юрша попросил его петь громче, и теперь они в лесной тиши в два голоса славили добро и добрые дела, движение к Богу от мирской суеты. Фокей охотно пел еще потому, что Юрша объяснил, да он и сам понял, что пением можно вылечить заикание; пение — самое лучшее лекарство.
Так возникла дружба между много повидавшим воем и юношей, только начинающим жить. Их взаимоотношения закрепил приезжавший ненадолго Гурьян, назвавший Фокея стремянным Юрия Васильевича. При этом он добавил:
— В будущем у нас с тобой, Юрий Васильевич, дел будет по горло, так что отбери себе десяток ребят, которые по душе, пусть они твоими телохранителями будут. Береженого, говорят, и Бог бережет.
Однажды после обеда ватажники уехали на заготовку дров, а Юрша с Фокеем отправились бродить по лесу. Ходили, собирали ягоды, грибы, орехи. Юрша рассказывал о казанском походе, потом они дружно пели и не заметили, как набежала туча, в лесу потемнело и по небу Илья-пророк покатился на громыхающей колеснице. Заспешили домой, но туча их настигла, крупные капли дождя зашумели в листве. Нужно было где-то прятаться. Фокей пропел: «Пошли туда, там есть шалаш!» — и потянул Юршу в сторону. Вскоре они вышли на опушку леса около засеки. В лесу и вдоль берега Польного Воронежа Юрша видел множество таких засек, они огораживали обработанные поля от диких животных. Фокей знал, где имеется укрытый лаз; они проникли за ограду и оказались у шалаша в тот самый момент, когда дождь превратился в шумный косой поток. Плетеные дверцы в шалаш были откинуты, гостей с поклоном встретил Сургун: