Предстояли еще несколько свободных дней. Юрша с Фокеем, пользуясь хорошей погодой, занялись заготовкой грибов, а Сургун с одноногим сторожем солили их. И тут нежданно-негаданно случилась ссора с Мокрушей.
В первый день, как они вернулись с заимки, сторож угостил их жареной молодой телятиной. Мясо таяло во рту. Юрша спросил сторожа, где достал такое. Тот с поклоном ответил:
— Это Лука тебя угощает, князь. А вчерась принес.
— Увидишь, благодари за нас.
Сургун добавил:
— Свежим медом его угощу.
Через несколько дней после этого Юрша собирал грибы неподалеку от поселения. И вдруг услышал жалобное мычание, больше похожее на стон. Фокей пропел предположение:
— С-с-с теленком что-то.
Пошли на звук. Скоро стон перешел в предсмертное хрипение. Они побежали. В низинке около ручья увидели Мокрушу, снимающего шкуру с теленка. Картина привычная. Теленок подвешен на заостренной с двух сторон распорке, воткнутой в задние ноги, недалеко от копыт. Необычным оказалось, что теленок был живым, он хрипел и трепетно вздрагивал под ножом, отделяющим кожу от тела. При этом Мокруша что-то напевал. Юрша потерял дар речи, выхватил у него нож и ударил им теленка со спины. Тот несколько раз дернулся и безжизненно обвис. Мокруша сердито взглянул на Юршу, но тем не менее с улыбкой сказал:
— Хорош удар! Прямо в сердце. — Нагнулся и перерезал теленку горло. Под хлынувшую кровь подставил большое блюдо. Выпрямившись, добавил: — Все дело испортил ты, князь.
Только теперь Юрша справился с негодованием.
— Как ты... живого?! Ведь на весь лес...
— Так для тебя ж старался. Сургун сказал, что тебе мученая телятина понравилась. А вот теперь не получится. Надо у живого еще и нутро вынуть, а после кровь спустить. Без того в мясе такой мягкости не будет!
— Ты понимаешь, что говоришь?! Да если бы я знал... Живодером ты был, таким и остался! Скучаешь без дыбы?..
— Правильно ты говоришь, князь. Скучная у тебя жизнь. Никого не жалуешь ни добром, ни гневом. А кое-кого следовало бы! Добреньким жизнь не проживешь.
Юрша повернулся и ушел.
На другой день Сургун сказал:
— Лука просит отпустить его. На какую-то дальнюю заимку к бабе уходит. Что сказать ему?
— Если хочет, пусть уходит.
— Так и скажу.
Мокруша ушел не простившись.
13
К зиме в Тихом Куте прибавилось жителей. Оказались занятыми все землянки, строили новые. Многие приезжали с летнего промысла с женщинами и селились отдельными дворами.
Рядом с поселением в лесу стояла одинокая и всегда запертая часовенка. Но близ Рождества ненадолго появился священник, отец Рафаил, седобородый лысенький старичок маленького роста, но с ревоподобным голосом. Отец Рафаил с утра до поздней ночи справлял службу, выполнял требы не только по просьбе жителей Кута, но и всех ближайших селений. При этом нередко случалось, что, совершив венчание, он тут же крестил уже народившегося у молодых ребенка.