— Вот он — Кудеяр, я товарищ его.
— Ой-ей-ей! Гибель воеводе и всем нашим!
— Ладно, молись! — Один из ватажников вынул нож.
Юрша остановил его:
— Подожди. Вижу, Авдей, ты смерти не боишься. Сделаешь для меня одно дело, Богу за тебя буду молиться.
— Еже в моих силах, почему не сделать. Только дозволь спросить: правда, что ты князь и государю нашему братом доводишься?
— Вроде бы так, — Юрша подошел к вою.
— Вон ты какой! — удивился Авдей. — Говори, все сделаю!
Неждан забеспокоился:
— Чего удумал, Юрий Васильевич?
— Сейчас услышишь, дорогой друг. Давайте присядем. А вы, ребятки, — обратился Юрша к ватажникам, — к костру ступайте отдохните. Расскажи, Авдей, как вы к нам сюда шли.
— Как? Вышли из Тулы, по Дону спускались. Потом переправились, на какие-то болота вышли.
— Рановские?
— Во, во, Рановские. Мокруша указал: там Кудеярово гнездо. Выжгли все. Торф там, огнем полыхал, дыму!
— А люди, что там были?
— Что люди... Каких побили, какие в огне остались. Баб... тех взяли, вои побаловались...
— И ты баловался? — не выдержал Неждан.
Авдей впервые ответил сердито:
— А я что? Аль не мужик?
— Так баб с собой и гнали? Иль отпустили?
— Отпускать воевода не велел, женки татей... Хоронить времени не дали... Потом пришли на реку... Дай Бог памяти...
— Ряса.
— Правильно, Ряса. Там тоже... Царев приказ — не щадить татей и всех ихных...
— Сколько побили? Сотню, больше?
— Никто не считал, может, и больше.
— Да! — Юрша помолчал какое-то время. — Спаси Бог тебя, Авдей, что не выгораживал себя. Теперь слушай. Я тебе сохраню жизнь, отпущу, ежели ты передашь мое слово воеводе Нарышкину. Придется запомнить, слово долгое. Сумеешь?
— Не раз приходилось. Говори.
— Воеводе Нарышкину слово от бывшего стрелецкого сотника Монастырского Юрия, ныне Кудеяра. Я, Кудеяр, готов по доброй воле сдаться в твои руки. Для того сегодня до полудня прибуду с десятком дружинников на луг перед загоном. Поручительством мне будет твое высокое слово в том, что из загона будут отпущены все полоняне, а новых брать не будешь; что не будет задержана моя дружина, что войско прекратит разорять и убивать поселян и немедленно отойдете к Туле. Предлагаю принять эти условия до полудня. Вечером подойдут мои ватаги и будет поздно. Если ты эти условия выполнишь, тебя кудеяровцы преследовать не станут — такова моя воля. Считаю, что ты принял мои условия и даешь свое крепкое слово, если утром не будет очередной казни, а казненных снимешь с кольев, всех полонян отпустишь из загона на берег Польного, а твои войска к полудню будут построены для похода. И последнее: твоя стража не должна нас искать. Утром приедем открыто, с сопелками. Через переправу пропустят меня с малой дружиной. Сдамся твоим людям на лугу перед загоном, потому один из них должен знать меня в лицо.