Признаться, я не нашел, чем противостоять такой наглости, и повелся на неприятный мне разговор. Более того, насколько я сейчас помню, в тот момент я готов был, роясь в памяти, начать мысленные подсчеты. Помешало этому только отсутствие воспоминаний за сколько-нибудь продолжительное время.
— Не думаю, что эта информация имеет принципиальное значение, — буркнул я.
— Спорим, у меня больше было? — не унимался он.
В этот момент кто-то бросил монетку в щит музыкального автомата, и на нас с Холлингсвортом обрушилась громкая музыка. Мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать ее:
— Мне до этого нет дела, уверяю вас. Я этим не на пари занимаюсь.
В ответ Холлингсворт, как и следовало ожидать, заливисто захихикал и, как обычно, неожиданно оборвал смех.
— Вы ведь считаете, что задавать такие вопросы может только плохо воспитанный человек, я угадал?
— Знаете, я как-то об этом не задумывался, — холодно ответил я.
Холлингсворт широко улыбнулся, вновь показав мне черную линию на верхней кромке четырех передних зубов.
— Я давно заметил, что люди, получившие высшее образование, ведут себя именно так. Чует мое сердце, что именно из-за отсутствия хороших манер такие как вы — образованные и воспитанные люди — меня и не любите.
Естественно, я не мог сказать ему в открытую, что на этот раз он попал в самую точку. И все же в первый раз за время нашего знакомства я позволил себе хоть в какой-то степени обозначить антипатию к этому человеку.
— Я бы так не сказал, — не слишком убедительно возразил ему я.
— Ну да, конечно, — закивал он в притворном согласии со мною, — ладно вам, Ловетт, я ведь не ребенок и разбираюсь в жизни не хуже вашего. Неужели вы думаете, что я не вижу разницы между собой и, например, мистером Вильсоном и мистером Куртом? Они люди образованные и, я бы даже заметил, утонченные, не то что я. — Он покачал головой и добавил: — Я-то, как вы понимаете, не благородных кровей.
В его фарфорово-голубых глазах заплясали недобрые огоньки.
— Вот что я вам скажу, Ловетт, лично мне нет никакого дела до того, нравлюсь я вам или нет, — процедил он сквозь зубы, — у меня других дел в жизни хватает. И уверяю вас, дел гораздо более важных, чем вы и ваше обо мне мнение.
— Уверен, что так оно и есть. Я, в общем-то, и не настаиваю на особом месте в шкале ваших приоритетов.
— А вот и нет. В глубине души вы уверены, что на вас свет клином сошелся. Даже не пытайтесь отрицать это. А кроме того, вы уверены, что я — плебей и не достоин вашего внимания.
К нам подошла официантка, и Холлингсворт, подняв стакан, распорядился: