Саянский дневник (Притвиц) - страница 22
Целый день нас развлекал Борис, оставшийся с нами.
Он необычайно наблюдательный и сообразительный парнишка, великолепно говорит по-русски, любит употреблять витиеватые выражения вроде «с толстым удовольствием», «он долго и протяжно вздохнул». Относительно нас Борис сказал, что мы не дорожим жизнью.
Что же, отчасти он прав. Мика даже объявила, что Борис во всем прав, но он тут же убил ее своим заявлением, что мужчины — это люди первого сорта.
Часа в три вернулся Николай Петрович. Он принес от ребят записку, написанную карандашом на черной обертке от пленки. В этом послании говорилось, что они будут искать место для лагеря и, возможно, останутся на ночь. Просили ждать их до десяти часов.
Погода весь день капризничала, горы были плотно укутаны пеленой тумана, видимости никакой. Мы потеряли последнюю надежду увидеть издали Грандиозный. Николай Петрович говорит, что такая погода может продержаться неделю. Так бывает здесь каждую осень, и это сущее мучение для пастухов, теряющих в тумане своих оленей.
К вечеру стало проясняться. И вдруг раздался торжествующий крик Мики: «Вижу! Вижу!» Это она забралась на соседний пригорок и увидела верхушку пика.
В лагере началась паника. Первым выскочил на горку Сашка, за ним — летописец, на ходу надевая фотоаппарат и зашнуровывая ботинки, затем Таня, Алик, Мика, Петя.
Это было грандиозное, незабываемое зрелище. Туман рассеялся, и за ближайшим хребтом величественно вздымалась трезубая громада — три вершины Грандиозного. На середине самой высокой из них — западной еще не стаяло белое облачко. Обращенный к нам северными склонами, пик был виден во всей своей мрачной неприступности: отвесные голые скалы, темно-синий обрыв льда, которым кончается огромный ледник, и вылетающий оттуда гигантский водопад. Места, куда падает водопад, мы не увидели.
Заходящее солнце осветило вершины гор. Облако на груди Грандиозного порозовело, вершины гор стали золотисто-зелеными, точно бархатными, кое-где покрылись густым багрянцем, и на эти освещенные последними лучами склоны уже вползали вечерние туманы. С каждой минутой горы разгорались все ярче, но свет уходил все выше. И вот уже последний луч скользнул последний раз по самой высокой вершине и погас.
Никакая цветная пленка не передала бы игры теплых вечерних тонов на склонах гор.
Еще одной радостью этого дня был свежий хлеб. Он оказался тяжеловатым, но мне кажется, что никто никогда не ел хлеба вкуснее. Мика утверждала даже, что такой хлеб гораздо сытнее, потому что он тяжелый.