Второй радостью было доедание каши, оставленной ребятам. После ужина все почему-то очень часто спрашивали, который час. Без пяти десять уже были готовы котелки и ложки, а участники сидели по команде «На кашу равняйсь». Но жестокий обладатель часов все же заставил их переждать целую минуту. В одну минуту одиннадцатого каша была начата. В две минуты одиннадцатого ее уже не было.
День одиннадцатый
22 августа
Утро выдалось серое. Градусник показывал 8°. Перед уходом Николай Петрович попросил у нас длинную суровую нитку. Оказалось, он хочет отсечь пострадавшему накануне оленю кровоточащий обломок рога. Ниткой перевязал рога у основания, а потом ножом отрубил их. Олень вел себя при этой операции весьма кротко.
Тропа сразу резко пошла вниз, через бесконечные приточки Пихтового ручья, а затем несколько раз и через сам Пихтовый.
Бедной Танюшке не повезло: при первой же переправе она оступилась и упала прямо в воду. Зато дальше у нее было то преимущество, что она смело входила в воду, а остальные в волнении бегали взад и вперед по берегу, выбирая место для переправы, и медленно переживали постепенное промокание ног. А итог был почти у всех одинаковый.
Дорога шла опять по высокотравью, но оно выглядело совсем иначе, чем, например, на последнем перевале. Листья борщевника побурели и обвисли, как мокрые тряпки, чемерица пожелтела, многие травы отливают багрянцем. Все высокотравье поредело и выглядит жалким и побитым.
Но скоро оно кончилось, долина стала уже, склоны круче. Кругом густая пихтовая тайга, темная, сумрачная, сырая. Тропа жмется по берегу ручья, временами выходит на каменистые галечные отмели.
Случилось так, что девчонки несколько поотстали. Караван скрылся из виду, и они шли следом по полосе примятой травы. Когда тропа выходила на галечник, приходилось искать кое-где на сырой земле отпечатки копыт или отриконенных ботинок.
Так продолжалось до тех пор, пока мы не встретили инструктора, дожидавшегося на повороте тропы. Дальше мы пошли за ним. Он, очевидно, решил догнать группу напрямик и зашагал прямо через бурелом, ямы и колдобины. Так мы шли довольно долго. Все перемокли в густой траве, оцарапались сухими ветками, а никакого намека ни на группу, ни на тропу не появлялось. Решили спуститься вниз, к реке. Кое-как, цепляясь за корни и колодник, сползли по мокрому обрыву, перебрались через гнилое болотце и, продравшись сквозь прибрежные заросли, вышли на большую галечно-булыжную отмель. Перед нами шумно катила сине-зеленые воды широкая и быстрая речка, очень мало похожая на Пихтовый ручей, через который можно было перебраться с сухими ногами. Эта река могла быть только Кизиром, а значит, мы где-то проскочили место впадения в него Пихтового ручья. Приключение явно затягивалось.