Пайк хрюкнул.
– Все семьи, прожившие в округе Джефферсон дольше двух поколений, ему родня. Уиттлспуны, МакКендаллы, Нэтти – все. Все ему седьмая вода на киселе или вроде того.
Значит, и Кэти тоже, подумал я. Потомок Амоса Джефферсона? Возможно, сама судьба хотела, чтоб я понравился Кэти и местным козам.
– Козовод, да? – сказал я. – Значит, Бэнгер – потомок первых коз, которые жевали у пионеров первые телефоны?
Берт и Роланд засмеялись.
– Хорош трепаться, за работу! – прикрикнул Пайк. – Том, ты плохо влияешь на своих собратьев-преступников.
Я сосредоточился на больном ухе горгульи. Вода расплескалась о камень и намочила мне бороду.
– Если я не могу послужить примером, хоть поработаю предупреждением.
Пайк не рассмеялся. Он не верил в теорию хаоса и личные мотивы. Я попал в его черный список.
Закончив оттирать горгулье ухо, я выключил свой компрессор. Берт и Роланд продолжали трудиться.
– Томас, – позвала Дельта.
Я свесился с края лесов. Она и Долорес Кайе стояли внизу и с гордостью на меня смотрели.
– Я принесла тебе и остальной банде немного черничного пирога. Лог Сплиттер Герлз продали мне последние банки черники с их прошлого урожая. Все в твою честь.
Роланд и Берт ухмылялись мне.
– Ну ты мужик! – прошептал Роланд. – Эти лесбиянки с кем попало ягодами не делятся, тем более последними.
– Спасибо, – крикнул я вниз. – Новости есть?
Дельта кивнула.
– У Кэтрин прошла лихорадка. Она справилась с инфекцией. Теперь ее возвращают из реанимации обратно в ожоговое отделение. Она сказала, что хочет еще бисквитов. И ни слова не говорит о муже. Мне кажется, кто-то или что-то ее взбодрило. Возможно, я расскажу ей о тех идиотах с камерами, которых ты отпугнул. Ей нужно знать, что где-то в мире есть место, где мужчины все еще готовы защищать честь женщин.
У Кэти прошла лихорадка. Кулак, сжимавший мое сердце, разжался. Я расплылся в улыбке.
Пайк и Дельта уставились на меня.
– Нет, ну ты глянь, – сказал Пайк. – У него есть зубы.
Дельта поставила тарелку с пирогом на скамью, ущипнула Пайка за щеку – не за ту, что на лице, а за ту, что пониже спины (она часто так делала, когда думала, что никто не видит), – и зашагала в сторону кофейни. Долорес Кайе улыбнулась мне лично. Представьте себе темнокожую, седоволосую, крепко сбитую тетю Беа[10] в грязных резиновых сапогах, растянутых джинсах и в футболке со слоганом:
Розы не только розовые, Фиалки не фиолетовые, Приезжайте в питомник Кайе – Увидите царство цвета.
– Томас, – сказала она, прежде чем отправиться вслед за Дельтой, – еще я заказала для тебя лозу