– Сколько раз ты приходил к месье Луи?
– Всего дважды.
– Моника знала об этом?
– А что она вам сказала?
– Сейчас речь идет не о том, что сказала Моника, а о том, в чем заключается правда.
– Она знала.
– И что ты сказал?
– Кому?
– Луи Турэ, черт возьми!
– Что мы очень нуждаемся в деньгах.
– Кто это – мы?
– Моника и я.
– Почему?
– Чтобы уехать в Южную Америку.
– Ты признался отцу девушки, что вы намереваетесь купить билеты на корабль и сбежать?
– Да.
– И какова была его реакция?
– В конечном итоге он признал, что это единственный разумный выход из положения.
Что-то не складывалось. Мегрэ понимал, что юноша думает, будто комиссар знает нечто, чего на самом деле не знал. Следовало соблюдать максимальную осторожность.
– Ты не попросил у месье Турэ руки его дочери?
– Нет. Он прекрасно понимал, что это невозможно. Во-первых, я несовершеннолетний, потребуется согласие моих родителей. Во-вторых, даже если бы мне удалось получить согласие родителей, мадам Турэ никогда бы не захотела видеть своим зятем мужчину, не занимающего никакого положения в обществе. Месье Турэ первый посоветовал мне не обращаться к его жене.
– Ты ему признался, что вы с Моникой неоднократно уединялись в меблированных комнатах?
– Я не вдавался в детали.
Молодой человек покраснел еще сильнее.
– Я просто сообщил, что Моника беременна.
Мегрэ не шелохнулся, ничем не выдал своего изумления. Однако он был потрясен. Беременность оказалась единственной вещью, о которой комиссар даже не подумал – он просто не разобрался в психологии парня.
– Сколько месяцев?
– Немного более восьми недель.
– Вы ходили к врачу?
– Я с ней не пошел.
– Но она ходила?
– Да.
– Ты ждал у подъезда?
– Нет.
Комиссар откинулся в кресле и машинально набил очередную трубку.
– И что ты собирался делать в Южной Америке?
– Все что угодно. Я не боюсь трудностей. Я мог бы стать ковбоем.
Альбер произнес последние слова так серьезно, с такой тайной гордостью, что комиссар тут же представил себе здоровенных, почти двухметровых парней, которых он встречал на ранчо Техаса и Аризоны.
– Ковбоем! – повторил он.
– Или я устроился бы на золотой прииск.
– Ну, конечно!
– Я бы что-нибудь придумал.
– И женился бы на Монике?
– Да. Я полагаю, что там это было бы легче сделать.
– Ты любишь Монику?
– Она моя жена, разве не так? И совершенно неважно, что мы не предстали перед мэром…
– И какова была реакция месье Луи, когда он услышал всю эту историю?
– Сначала он не мог поверить, что его дочь на такое способна. Он заплакал.
– Прямо при тебе?
– Да. Я поклялся, что мои намерения…
– …чисты, конечно. И что тогда?