Разве может показаться странным, что они должны были выбрать ту же дорожку, что и их мать?
Старшей было всего шестнадцать лет…
– Я мечтала, чтобы они стали танцовщицами! Потому что эта профессия далеко не так неблагодарна, как пение! Тем более за границей! Жермен стала брать уроки у одного моего приятеля, обосновавшегося в Алжире…
– Но вскоре она заболела…
– Она вам рассказывала? Да, у нее всегда было слабое здоровье… Может быть, сказалось то, что ей пришлось часто переезжать с места на место, когда она была маленькой… Ведь мне не хотелось оставлять ее с кормилицей… Я сделала для нее нечто вроде колыбельки, которую можно было повесить в купе…
В общем, весьма мужественная женщина! И теперь она прекрасно себя чувствовала! Поэтому не понимала, что могло довести ее дочь до такого состояния! Ведь Мегрэ беседовал с ней так вежливо, был таким предупредительным… Более того, он говорил на простом, вполне понятном для нее языке!
Она была артисткой. Она много путешествовала. Да, у нее были любовники, от которых она родила двух дочерей. Разве в этом есть что-то плохое?
– У дочери были проблемы с легкими?
– Нет, что-то с головой… Она постоянно жаловалась на головные боли… Потом у нее неожиданно начался менингит, и ее пришлось срочно поместить в больницу…
Стоп! Она почувствовала, что ей пора остановиться! До сих пор все, что она рассказывала, относилось только к ней и ее семье. Но теперь Жозефина Босолей подошла к критической точке. Не представляя, что ей следует, а чего не следует говорить, она в отчаянии пыталась встретиться взглядом с Франсуазой.
– Мама, комиссар не имеет права допрашивать тебя! Не смей ему отвечать…
Легко было ей так говорить! Но мадам Босолей прекрасно знала, как опасно вызывать раздражение у полицейского. И ей хотелось, чтобы все вокруг были довольны.
Ледюк, к которому вернулась самоуверенность, бросал на Мегрэ взгляды, в которых читалось: «Процесс пошел!»
– Послушайте, мадам… Вы можете говорить или молчать… Это ваше право. Но это не значит, что вам не будут задавать вопросы в другом, менее приятном месте… Например, в суде присяжных.
– Но я ничего не сделала!
– Вот именно! Поэтому мне кажется, что самым разумным с вашей стороны было бы отвечать на мои вопросы. Что же касается вас, мадемуазель Франсуаза…
Девушка его не слушала. Она схватила телефонную трубку и взволнованно говорила в нее, искоса поглядывая на Ледюка, словно ожидая, что тот в любой момент может попытаться отобрать у нее телефон.
– Алло!.. Он в больнице?.. Неважно!.. Немедленно позовите его!.. Хорошо, тогда передайте ему, чтобы он сейчас же приехал в гостиницу «Англетер»… Да, да!.. Он все поймет… Скажите, что звонила Франсуаза!