— Показать покажи, только ломать не вели, — согласился купец.
— Ни боже мой! А у тебя есть картина мира, на харатьЕ вычерченная?
Купец снял со спины кожаную трубу на лямке и вынул из неё свиток.
— Вот изображение всех сторон света и стран мира, известных нам до сего дня.
— А что за пергамент такой тонкий?
— Сей пергамент сиречь бумага.
— Неужто та самая, на какой древние книги писались?
— Писали когда–то на бумаге, да только те книги давно рассыпались в пыль.
— У нас под землёй в сухих схронах ещё сохранились кой–какие, более всего розмысловые, с чертежами да с картинками замысловатыми… Это кожица телячья такая тонкая или бересту так ловко умельцы склеивают?
— Из щепы дерева шелковицы сначала варево варят, а потом тоненько на противень выкладывают, чтобы варево высохло в лист, который под тяжкий спуд кладут для гладкости бумажной поверхности.
— А из осины али там ольхи ту бумагу можно варить?
— Тайну надо знать.
— А ты знаешь?
— На Востоке из мастеров тайны и под пытками не вытащишь.
— Это уж точно. Мы одного иноземца–рудознатца насмерть запытали, а тайны булата не узнали. Пришлось самим дознаваться, как сплав делать, чтобы ржа по нему никогда не пошла.
— Неужто нержавейка?
— Хоть ты в болото клинок кинь на год — ни пятнышка не сядет.
— Чудные дела у вас творятся, князь!.. На–ко вот посмотри на картину мира, — разостлал купец свиток на столе. — Там тоже много чудес увидишь. Вот мой Грумант–остров, где самоеды. Вот Кола, где лопари ещё остались, по–русски с ними можно договориться. Вот Ижора и Колывань, где вепсь и чудь с нами живут бок о бок. Говорка у них русская, с ними мир и лад. Вот Чёрноморье, вот море Хвалынское, а между ними Колхида и Шемаха за каменной стеной гор Кауказоса. Людей там повсюду очень мало. Говорка русская, но выговор гортанный, и с древлеправославными русскими те люди плохо ладят, по себе знаю. Без меча торговый человек не пройдёт теми местами — ограбят, если не убьют.
— А Волга, русская река, ещё течет, как в старых книгах писано?
— В море Хвалынское впадает, как от веку было.
— А Непра–река?
— На ней Киевок–городок и посюль стоит махонький, гостевая вольница, где купцы товары на склады переваливают. Там многие язЫки сходятся, но со всеми можно по–русски без труда сговориться.
— А Ергень — Дон–речка не пересохла?
— В Меот–болото больше не впадает, как допрежь в летописях писано, а в Волгу, как и Урал–река. С того места их совместного впадения, видишь, десять рукавов тянутся в Хвалынское море. Месторасположение богатое и благодатное, хлебное и пушное, мясное и рыбное. Там казаки казакуют, хлеба не сеют, земли не пашут, а сыты и пьяны круглый год бывают, потому как проезжие купцы им хлебом кланяются. Земля богатая, целинная, сам–двадцать житного урожаю дала бы, но и досе холостует без оратая. На обеих берегах Волги трава в степи вельми буйная — всадника с головой скроет.