Многие китайцы едят из пластиковых коробочек, мексиканцы в основном спят. Иногда встречается парочка молодых людей, явно студентов, спешащих на утренние субботние занятия. Однажды в вагон зашёл китаец, точно с такой же тележкой как у меня, в которой были аккуратно уложены коробки и рулоны холстов. Мы ревностно изучали обмундирование друг друга в надежде подсмотреть полезную для себя деталь. Китаец вышел на Пасифик и пересел в другой поезд, который делает все остановки. Всё ясно, ему нужно в Бэттери парк, там, я слышала, возле причала, от которого отправляются катера к Статуе Свободы, тоже стоят художники.
Я же выхожу на Принс Стрит. Заранее встаю, и, покачиваясь, протаскиваю своё добро к дверям, извиняясь и стараясь не зацепить чьи–нибудь ноги. Обычно на Принс стрит никто не выходит. Здесь начинается моё долгое и трудное восхождение наверх по узкой и грязной лестнице. Самое трудное — затащить тележку на первую ступеньку, дальше будет легче. Набираю воздух, упираюсь двумя ногами в пол и резко, рывком, вздёргиваю сооружение на ступеньку.
«Бумц–бумц–бумц…» Если неправильно повернулась или вздохнула, то потом будет болеть спина. Где–то высоко вверху маячит и дразнит прямоугольник голубого неба, и мне до него непременно нужно добраться.
Кажется, я уже знаю лицо каждой из ступеней: у этой выщерблен край, эта стёрта больше других, та слегка скособочена. Наконец, последняя. Чувствую себя чертом, вылезающим из преисподней.
Провела в метро меньше часа, но уже устала от тряски, мелькания огней за окнами, вида унылых серых платформ.
Всё, я наверху, на улице, на пересечении Бродвея и Принс стрит. И хотя знаю, куда нужно идти, пару минут стою, приходя в себя. Тело, душу и что там ещё затапливает восторг. Я не чувствую себя маленькой и потерянной в заводи высоченных домов, крыши которых теряются в утреннем тумане. Меня не раздражают кучи мусора под ногами, как они раздражают в Бруклине. Земля кажется выгнутой и небо лежит прямо на мостовой.
Тут я начинаю улыбаться, как идиотка, и здороваться с немногочисленными прохожими. Если этого не делаю, то здороваются со мной. Все. Как в деревне. Одной рукой тащу тележку за собой, пересекаю Бродвей и углубляюсь в Сохо. Иду по Принс до Вест Бродвей, там моё рабочее место. Принс стрит уже вся уставлена столиками, на которых позже выложат товар — бижутерию, сумочки, шарфы, куколки и всякую прочую хорошенькую дребедень. Кто–то из торговцев спит в машине, кто–то разгружает ящики с товаром, кто–то сидит на ступеньках домов и завтракает кофе и бутербродами. Проезжая, раздаю улыбки и приветствия направо и налево. Некоторые столики привязаны, на пример велосипедов, цепями к столбам. Замечаю складной стол, спрятанный за почтовым ящиком. Иногда между торговцами происходит перебранка за место.