— Мне крайне неудобно, ваше превосходительство, — обратился он к статскому советнику, — что я не организовал встречу вашего превосходительства и господина следователя. — Тут последовал поклон в сторону второго из гостей. — Но произошла техническая накладка, я не был извещен…
— Ладно, это все пустяки, — махнул рукой статский советник. — Да ты садись, подполковник, в ногах правды нет. А нам требуется полная правда, таково желание государя. Сюда вот садись, напротив меня.
С этими словами гость уселся за стол для совещаний и хозяину указал место по другую сторону стола. Тот сел, стараясь держаться естественно, как будто ничего не произошло и его только что не выгнали из собственного кресла. Спутник статского советника Угрюмова, жандармский ротмистр, уселся сбоку от хозяина кабинета, почти за его спиной.
— Тебе, как я полагаю, уже известно о том, что государь именным повелением создал специальную сенатскую комиссию для расследования злодейского убийства премьер-министра, — начал Угрюмов. — Возглавил комиссию Максимилиан Илларионович Трусевич — человек весьма известный и опытный, в недавнем прошлом глава Департамента полиции, тебе он знаком. Мне главой комиссии поручено выехать в Киев и провести расследование на месте. Понятно?
— Да… конечно… — промямлил Кулябко.
— Вот и хорошо, что понятно, — продолжил статский советник. — Потому что в этом деле вообще мало понятного. Каким образом известный полиции преступник проник в театр на представление, где присутствовал государь? Каким образом он смог пронести с собой оружие? Почему ни государя, ни премьера никто не охранял? Вот вопросы, на которые мне хотелось бы получить ясные и исчерпывающие ответы.
— Я сейчас… сейчас отвечу! — воскликнул глава киевской охранки. — Во-первых, хочу вас заверить, что это неправда, будто высоких особ никто не охранял. Я лично…
— Что?! — грозным голосом произнес статский советник. — Что значит «неправда»? Ты что, хочешь сказать, что я тут враньем занимаюсь?
— Нет, ваше превосходительство, я не хотел… не думал… — лепетал хозяин кабинета. — Только агенты были расставлены! Четверо в партере, и еще в ложах… Я сам лично присутствовал, наблюдал… Это случайность, трагическая случайность…
— Как это — «случайность»? — спросил Угрюмов. — Ведь ты знал, что террорист придет в театр! Ты сам выписал ему пропуск! Сам вложил в его руки оружие!
— Нет! Зачем вы так? — воскликнул Кулябко, ломая руки. — Я не вкладывал! А что пропуск — это да, моя оплошность. Но ведь Аленский обещал мне настоящего террориста показать, приезжего! Точнее, приезжую! А я ему доверился! И потом, господин Стрекало так распорядился, чтобы Аленского пропустить…