За вице-президентом последовали губернаторы, сенаторы, конгрессмены, должностные лица и руководители профсоюза. Один за другим они появлялись перед журналистами, надеясь попасть в передачи новостей хотя бы в своих городах.
Позади меня на аллее остановился грузовик. Я услышал звуки шагов и характерный запах ударил мне в ноздри раньше, чем я успел обернуться. Конечно же, это был мусорщик.
— Хоронят Большого Дэна? — спросил он.
На кармане его грязной, засаленной спецовки красовался сине-белый значок — цвета Конфедерации.
— Да, — ответил я.
— Много их собралось.
— Угу.
— Есть там какая-нибудь интересная дамочка?
— А что? — поинтересовался я.
— Если речь шла о женщинах, Большой Дэн оправдывал свое прозвище, — ответил он. — Наш старший пару раз выезжал с ним. Он говорил, что там, где появлялся Большой Дэн, было много и женщин, и виски.
— Я не видел ни одной.
— Да-а. — Мой собеседник не мог скрыть разочарования, но через мгновение оживился. — Это правда, что с ним была девушка, когда разбился его самолет?
Я решил не разочаровывать его еще раз и, перейдя на шепот, хотя в радиусе ста футов от нас не было ни души, ответил:
— Я знаю одну потрясающую вещь.
Он вынул из кармана пачку сигарет, мы закурили. Он смотрел на меня с интересом и нетерпением.
— Ты слышал когда-нибудь о клубе «На высоте в одну милю»? — спросил я.
— Нет, а что это?
— Совокупись с кем-нибудь в самолете, и сразу станешь его членом.
— О, Господи, — уважительно произнес мусорщик — Вот, значит, чем он тогда занимался.
— Скажу больше. В самолете была блондинка с огромной грудью, которая, встав перед ним таким образом, что ее груди оказались у него на коленях, а его член — между его грудями, принялась делать минет. Когда они вынырнули из облаков, прямо перед ними оказалась гора. Он попытался поднять самолет, но все было напрасно. Ее голова блокировала штурвал.
— Господи, — повторил он. — Вот так дела!
Мусорщик взглянул через изгородь на толпу приглашенных.
— Сколько их тут понаехало. Большой Дэн был самым великим человеком из всех, кого я когда-либо знал, — сказал он восхищенно. — Мой старик рассказывал мне, как во время Великой Депрессии он за девять долларов в неделю делал ту же работу, что я сейчас за сто девяносто пять. Во все времена он был лучшим другом рабочих.
Дерьмом он был, — ответил я. — Единственное, что признавали за ним рабочие, — это сила.
— Погоди-ка, — он сжал кулаки. — Ты не имеешь права так о нем говорить.
— Имею. Он был моим отцом.
Лицо мусорщика приняло странное выражение, кулаки разжались.
— Извини, парень, — сказал он и побрел назад к грузовику.