— Догадываюсь. То есть ты, Володя, в первые месяцы при особом отделе состоял?
— Вплоть до 24 августа. А двадцать пятого меня отозвали в Ленинград и уже через три дня направили прямиком в школу 4-го отдела, что в Лисьем Носу.
— Это которая командиров разведывательно-диверсионных групп готовила? — уточнил Хромов.
— Она самая. В январе наш ускоренный выпуск перебросили в Невскую Дубровку для дополнительной, приближенной к боевой, подготовки. А через месяц, уже в Ленинграде, мне поручили формирование группы.
— Понятно. Ну а я, как в октябре с партизанами захороводился, так с тех пор и кочую. По лесам да по полям. Аки тот цы́ган, токма без лошади.
— И как она, цыганская жизнь?
— Дык, почти по Пушкину, — усмехнулся Хромов и, озорно блеснув глазами, взялся декламировать:
Цыганы шумною толпой
В лесах приладожских кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют.
— Все ровно так, Володя, и есть. В строгом соответствии с текстом товарища классика. Разве что с Земфирами — засада полная. Правда, есть тут у нас в отряде одна дивчина. Ух и гарная! Кровь с молоком, здесь — полная пазуха. Да только староват я для нее. Веришь-нет, пацан-ленинградец дорогу перебежал. Такой, знаешь, совсем шкет, а поди ж ты. О, что называется, помяни черта — он и объявится.
В землянку и в самом деле спустился Юрка с котелком в руке.
Весело выпалил с порога:
— Михалыч! Командир приказал ужин вам принести.
В следующую секунду Юрка встретился взглядом с Кудрявцевым, вздрогнул от неожиданности, отшатнулся назад и выронил котелок.
— Васька! — ухнул Хромов. — Вот ведь черт косорукий!
— Ой!
— Какой там ой? Когда караул! Э-э, я не понял, а вы чего так уставились друг на дружку? Словно бык и телочка после долгой разлуки?
— Да вот смотрю, какие бравые ординарцы в твоем подразделении служат, — сглотнув подступивший к горлу ком, сипло нашелся Кудрявцев.
— Ординарцы бравые, да руки дырявые. От спасибо тебе, крестничек, за ужин. Накормил от души.
— Дядь Миша, я же не нарочно. Ручка у котелка горячая была.
— Что, нагрелась, пока сюда топал? — огрызнулся Хромов. — В общем, так, слушай мою команду: беги обратно до Анфисы, говори ей что хошь, уламывай, обольщай, но жратвой нас будь любезен обеспечить. Я знаю, у Анфиски в загашнике кусок сала трофейного припрятан.
— Да она трясется над этим салом, как…
— Ничего не хочу слышать — сам напортачил, сам исправляй. Что ж я, по твоей милости, должен старого товарища без ужина оставить? Задача ясна?
— Так точно.
— Исполняй. И котелок унеси, бестолочь! Командир вернется, а у него в хате рыбным супом полы моют.