— А в комсомол ты все-таки вступи, — тихо говорит Ильич, — трудно будет — не плачь…
— Обязательно вступлю, — шепчет Тоня и засыпает крепким, спокойным сном.
Утром к ней приходит Хойко. Войдя в палатку, он садится, поджав под себя ноги, и терпеливо ждет ее пробуждения. Тоня инстинктивно чувствует присутствие кого-то в палатке и открывает глаза.
— Здравствуй, — говорит Хойко и неожиданно выходит из палатки. Через несколько минут он возвращается и приносит вязанку хвороста. Тоня вновь прячется в спальный мешок.
— А ты не стыдись, хабеня, я ведь все знаю, — говорит спокойно юноша, — и потом, я на тебя не буду смотреть.
— Ну не смотри, — сердится девушка, — и потом, что ты такое знаешь, которое может называться «все»?
— Я учился в школе два года и прочел уже семь книг, — говорит Хойко, — я знаю, что такое девушка, и стыдиться этого не надо.
— Ого! — говорит смущенно девушка. — В следующий раз ты все-таки ко мне стучи, а то я рассержусь, понимаешь?
— Понимаю, — говорит Хойко, — все культурные люди стучатся в двери. Я это раньше помнил. Если бы я не убежал из школы, то это не забыл бы, верно.
И он старательно растопляет печку-каленку, снимает малицу и говорит:
— Жарко. Как в Архангельске.
— Зачем ты убежал из школы?
— Соскучился.
— О ком?
— Ты все равно этого не поймешь. Я соскучился по тундре.
— Отчего же, — сказала Тоня, — это очень понятно.
Они помолчали, внимательно вглядываясь друг в друга. Брови Хойко покрылись потом.
«Волнуется», — улыбнулась Тоня.
— Знаешь, — сказала она, — ты умеешь говорить по-русски. Поедем со мной по чумам, а когда соберем ребятишек в школу, будешь вместе со мной готовиться в институт. Согласен? Ну, вот. А пока зови всех пастухов в гости. У меня чай попьем и радио послушаем.
Хойко утвердительно кивает головой и нарочито неторопливо выходит из палатки.
— Ой, сколько работы! — шепчет Тоня, и лицо ее становится задумчивым.
Двадцать пять дней пути до тундры она думала о своей будущей жизни. В Красном городе ей доверили тяжелую и поэтому, казалось Тоне, заманчивую работу — заведующей Красным чумом.
Три месяца по восемь часов в сутки она изучала на курсах красночумцев педагогику, ненецкий язык, радиотехнику и санитарию. Она подружилась с ненецкими девушками, и чувство большой гордости наполняло ее сейчас. Завтра она поедет по стойбищам собирать детишек. Тундровый совет поручил ей провести первичный учет. Она должна выучить за две недели до начала занятий с детьми пятьдесят ненецких слов.
Прижав щеку к прохладному целлулоидному оконцу, она смотрит на белесые холмы, покрытые полярной ивой. Неуверенный мягкий мрак ползет по снегам от горизонта, и бледные северные звезды становятся ярче. Темнота уже сгустилась в щелях оврагов. Курится поземка вокруг чумов, ероша и без того лохматых собак, свернувшихся калачами у нарт. Из соседнего чума выходит Явтысый. За ним тянутся женщины и дети.