Но своих мыслей пикардиец не выдавал. Сидя за столом, он завел непринужденный разговор, с наигранным сочувствием расспрашивая о здоровье Хендрика Зварта.
— Я был так пьян в тот вечер, не помню и половины из того, что говорил и делал, — сказал он Сессе. — Надеюсь, наш хозяин скоро будет в добром здравии.
— От всего сердца молю об этом Господа и Пречистую деву, — серьезно ответила девушка.
— Когда же господин Зварт намерен встать с одра болезни?
— Не скоро. Хозяйка молчит, но я слышала ее разговор с Симоном ван Хорстом: раны господина Хендрика заживают плохо, сделалось воспаление на левом глазу, а правый так ничего и не видит. Вчера мы с Грит ставили свечи за исцеление хозяина.
Но Ренье покачал головой, словно сомневался:
— Много ли пользы от фунта сала и воска? Нет, в таком деле было бы желательно заручиться поддержкой влиятельного святого, совершив благое паломничество и пожертвовав ему не менее пяти золотых дукатов.
— Пяти золотых? — ахнула служанка.
— Minimum, nihilo proximus[13]… — пожав широкими плечами, ответил школяр. — Многое зависит от положения святого в небесной иерархии: известно ведь, что Господь к одним охотнее преклоняет ухо, нежели к другим, и у всех имеются посредники. Хорошо еще, чтобы святой был из этих мест — к землякам-то охотнее прислушиваются. Требуется также учесть спешность и важность прошения. Ergo[14], блаженный Фульк из Нейи обойдется не более, чем в пять лиардов, но какой с него прок? От святого Арнульфа толку побольше, но на поклон к нему надо идти в Брюссель, а в таком случае лучше просить святую Гудулу — у той, известно, и мать, и брат, и сестры ныне пребывают на небесах, в великой милости у Христа и Девы Марии. Коли они затянут все вместе, так и ангельский хор перепоют. Вот и выходит, что на каждого надо положить по гульдену, иначе никак. В таком деле, как наше, скупиться не пристало.
— Господин Ренье, по-вашему, святые — вроде тех лавочников, что торгуются за медный грош? Разве при жизни они не были смиреннейшими из людей, разве не творили милостыню, зачастую отказывая себе в насущном?
— Не вини их за это, все дело в природе — naturae vis maxima[15]. Она дала золоту два вида существования: здесь на земле это металл, а на небесах — чистый свет, благодать Божья. Брось монетку в церковную кружку, а тебе взамен — лучик; так и приобщаемся понемногу, и никто не в накладе, ни святые, ни церковь.
— Все вы смеетесь! — сердито топнула служанка. — Не стану вас слушать!
Пикардиец скорчил покаянную мину, и девушка, не выдержав, расхохоталась. На недолгое время оба забыли о делах, творящихся в Черном доме; от смеха по кухне прокатился звон, а на полках затряслась посуда.