Приведя в порядок одежду, Сесса направилась к дому своих родственников; но мысли девушки были лишь о старой мрачной башне и тех, кто томился в ее застенках; за дорогой она не следила и спохватилась, лишь выйдя к улице Суконщиков. Тут ей вспомнилось предостережение пикардийца: она оглянулась и увидела человека, идущего следом. Девушка остановилась. Человек поравнялся с ней и, не останавливаясь, прошел дальше. Она узнала его — это был молодой монашек, виденный ею на суде; он шагал быстро, глядя прямо перед собой, и явно спешил куда-то.
Все же его присутствие вызывало тревогу.
Дождавшись, пока монашек скроется из виду, девушка заторопилась обратно.
Мерные удары колокола возвестили наступление полудня и время обеда для всех тружеников; проходя по улочкам ремесленных окраин, Сесса видела, как женщины несут еду своим мужьям, братьям и сыновьям. Сердце девушки сжалось при мысли о Йоосе: бывало, и она радостно спешила к нему в красильню с хлебом и сыром, завернутыми в чистую тряпицу. Ведь знала, что он и теперь будет ждать свою милую — знала, но не пошла к нему. Вместо этого скрылась у прядильщицы, вдовы Борде, забилась в дальний угол и до самого заката перебирала шерстяные очески. А когда настало время идти к пикардийцу, Сессу вдруг охватило такое смятение, что ноги подогнулись, отказываясь нести хозяйку; и почудилось девушке, что кто-то незримый схватил ее за юбку и держит, не отпускает.
Потом, по дороге к рынку она все чувствовала, как этот кто-то дышит холодом в затылок, и, оборачиваясь, видела за собой его размытую тень. И внутри у девушки все сжималось от страха. Ах, как бы ей хотелось вернуться домой и навеки забыть о Черном доме и всех его обитателях; но иное чувство, которое было сильнее страха, гнало ее вперед. И Сесса молила пресвятую деву ниспослать ей мужества, дабы невиновные обрели свободу.
Она почти дошла до места, где Ренье назначил встречу, но у рыночных ворот, оглянувшись, вновь увидела молодого монашка, который крался за ней, как ласка за голубем.
Сесса остановилась — монашек сделал то же самое.
Их разделяло не более пяти шагов.
Он был невысокого роста, щуплый, как подросток; ряса висела на нем мешком. Длинная шея и маленькая плоская голова довершали сходство с хищным зверьком. А благочестия в нем не было ни на грош.
Он посмотрел на девушку исподлобья и вдруг прыгнул к ней, разводя руки, как загонщик. Она отпрянула, но монах оказался быстрее: он схватил ее за плечо, потом за волосы и дернул, так что у Сессы потемнело в глазах. Голову ей обожгло, будто огнем. Она вскрикнула и оттолкнула его. Пальцы монашка разжались, а сам он повалился на землю, задрав тощие ноги в стоптанных сандалиях.