умирает, так что, наверное, все в порядке. Да и не стал бы я смотреть на нее по-плохому. В
голове у меня не всегда все работает, как надо, но никогда не было желания смотреть на теть
по-плохому.
В общем, я смотрю, а она, эта тетя, дрожит. Не так, будто ей холодно, а сильно, как
будто происходит что-то нехорошее. Голова запрокинута, тело напряжено. Медсестры
крепко ее держат, а дядя доктор тянет свет. Тянет ту светящуюся штуку. То крошечное
создание, которое сидело у тети в животе. И внезапно я все понимаю.
Не про свет, а про то, откуда берутся дети.
Начинаю нервничать, но больше нервничаю из-за тети. Одна из причин, почему у
меня в голове что-то работает неправильно, – я чувствую то, что чувствуют другие. Всегда
чувствовал. С тех пор как был маленьким. В смысле совсем маленьким. Я чувствую, когда
люди злятся, психуют или когда у них что-то болит. Так и понимаю, когда надо держаться
подальше от Эрла. Когда надо бежать и прятаться. Не всегда срабатывает, но, черт возьми,
попытка того стоит.
Короче говоря, сейчас я чувствую, что тете больно. И мне больно. Я бы ушел, если бы
не свет. Пытаюсь отдышаться, только бы побыть здесь еще хоть немного. Рядом со светом.
3
http://worldselena.ru/________________________________________________________________________
Рядом с ней. Она уже родилась. Вся мокрая, ревет по-детски и излучает такой яркий свет, что
больно смотреть. Но я… зачарован. Потом прекращается боль, и я опять могу нормально
дышать. Тетя больше не двигается. В комнате пищит монотонный звук. Вокруг тети и
ребенка собираются люди. Все, кроме какого-то дяди, который держит тетю за руку. Он
согнулся пополам, у него трясутся плечи. До меня доходит, что люди вокруг ребенка (по
крайней мере большинство из них) мертвые. Они пришли из прошлого, чтобы посмотреть на
свет. Они – призраки. Мертвецы.
Лица у них взволнованные и удивленные, но из-за мертвых я ничего не вижу.
Поэтому расталкиваю их и подхожу ближе. Она вопит, как вопят все дети. А потом видит ту
тетю. Свою мать. Женщина смотрит на нее, стоя рядом с врачом. Никогда в жизни не видел,
какое лицо может быть у мамы. Наверное, это и есть любовь. Потому что выражение лица у
тети ласковое и заботливое.
Я радуюсь за ребенка, но в то же время мне грустно. Мама прикасается к ее лицу,
просит быть сильной. Сильнее, чем была она сама. Потом целует поникшую голову дяди. Я и
не знал, что призраки умеют плакать. А через миг происходит невозможное. Тетя делает шаг