— Я надеюсь, что мы оба сможем получить место — нервно сказала Вин. — Это более чем любезно, что вы уступили мне свое место, но я, право…
— Что ж, мы тоже не ударим в грязь лицом по части вежливости, — заметил укротитель львов. — Скажите, девица, где это вы купили себе свой приятный акцент?
— Не смейтесь, пожалуйста, надо мной, а не то я расплачусь! — воскликнула Вин, с трудом подавляя смех, чтобы он не дошел до священных ушей Папаши.
Наконец, процессия настолько продвинулась вперед, что девушка, стоящая перед ней, очутилась у священного окна. Сердце Вин, время от времени замиравшее от страха, застучало теперь, как молоток.
Впервые она могла увидеть властителя этой машины, управляющего огромным магазином Питера Рольса, своего рода премьер-министра, имеющего большую власть, чем сам король. Она предполагала, что человек, занимающий столь важное положение в таком предприятии, и называемый Папашей, должен быть стариком. Но ее пристальный взгляд издалека сказал ей, что его нельзя было даже назвать пожилым. На вид м-р Меггисон казался по своему типу смесью ангела с Мефистофелем: он был круглолиц, с голубыми глазами, с лоснящимися щеками, красными, даже при резком электрическом свете. Его волосы и густые брови были не очень темного цвета, но его сильно нафабренные усы и маленькая острая козлиная бородка были настолько темны, что сразу бросались в глаза.
Он разговаривал с девушкой звучным, немного крикливым голосом, задавая вопросы, которых Вин не могла и не пыталась услышать. Ответы давались намеренно вполголоса, и девушка положила на барьер какие-то бумаги, вытащив их из маленькой черной сумочки, висевшей у пояса.
Управляющий взял бумаги, развернул их пухлыми пальцами с ямочками, как у молодой женщины.
Своими блестящими, пронизывающими насквозь голубыми глазами, он посмотрел содержание каждой бумаги, — «вероятно, рекомендательные отзывы», — подумала Вин, — и затем обратился к их обладательнице:
— Это не годится, — произнес он более громким, чем раньше голосом. — И у вас не достаточно солидный вид для предпраздничной работы. Тогда рыжеволосая девица вытянула вперед свою голову, подобно клюющей птице, поспешно пробормотала несколько слов и снова подалась назад.
— Ну, это другое дело, — сказал управляющий странным неприятным тоном. Вин показалось, что он прибавил: «какое жалованье»? Во всяком случае, девушка назвала сумму в восемь долларов и вместе с тем нацарапала что-то на печатном бланке, подсунутом ей.
Вин сгорала от любопытства. Что за магические два-три слова прошептала тайком рыжеволосая девушка, которые в одну минуту изменили решение управляющего? Увы, если Папаша откажется от ее услуг, в чем она почти не сомневалась, у нее не окажется такого чудодейственного средства, чтобы заставить его переменить свое мнение! Это, конечно, тайна; какой-то секретный пароль производил эффект. Но укротитель львов, хотя и был подобно ей, впервые в этом предприятии, по-видимому, знал или догадывался, что это должно означать, так как прошептал: «Ну, это для вас не годится, милочка!».