Сверяюсь по компасу. Так и есть: отклонился от курса! Выходит, «потерялся», пристроился к другой
группе.
Отхожу в сторону и беру приблизительный курс. Вскоре замечаю знакомый ориентир и облегченно
вздыхаю. Ну, конечно же, — наш аэродром!
Вдруг завибрировал двигатель. Упали обороты. В чем дело?.. Пока я поспешно ищу разгадку, земля
неумолимо приближается. Для принятия решения остаются считанные секунды. Надо немедленно
садиться! Но на посадочную полосу нельзя: нарушу порядок, помешаю другим самолетам.
Выбираю площадку в стороне, резко отвожу ручку — увеличиваю скорость.
Тут же начинаю считать секунды. Шасси — на выпуск!.. [26]
Удар. «Ильюшин» подпрыгнул, завис в воздухе, снова коснулся земли колесами — и покатился по полю.
— Командир! — слышу тревожный голос Малюка. — Позади дым!..
Машина движется несколько десятков метров и замирает на месте. Стремглав выскакиваю из кабины, Малюк — тоже. Он тут же начинает бросать землю на горящий мотор. Спешу ему на помощь. Подбегают
механики и мотористы с огнетушителями, сбивают пламя.
Спасибо товарищам — спасли самолет! На душе горько. Вконец расстроен: ведущего потерял, от группы
отбился, мотор сжег...
У самолета появляются полковой инженер капитан Клубов и техник нашей эскадрильи старший техник-
лейтенант Дмитрий Одинцов. Осматривают машину, что-то говорят между собой. О чем — не пойму: мне сейчас попросту не до них.
Потом улавливаю:
— Ничего страшного! — говорит капитан Клубов. — Отремонтируем самолет. Главное — люди целы, живы, невредимы...
— Не отчаивайся, дружище! — улыбнулся он мне, желая хоть как-нибудь подбодрить. — Машину всегда
можно починить, а вот летчика...
Клубов не закончил фразу. Но смысл ее был понятен. И в его тоне, и в том, как он, слегка подтолкнув
меня, сказал: «Иди, докладывай командиру о полете, а о машине я сам доложу!» — было столько
отцовского, что я даже опешил, не зная, что ответить Клубову, и направился на КП.
Подхожу к командиру звена. На меня в упор нацелены его широко раскрытые темно-карие глаза. «Бик»
резко бросает мне:
— Докладывайте!..
— Товарищ лейтенант! — вскинул руку к шлемофону. — Задание выполнил, но...
Лейтенант прервал меня:
— Что «но»? «Но», «но»! А вы знаете, что оставили ведущего над целью без прикрытия, что самолет
свой сами же и довели до такого состояния? А еще «Коршун» позывной! Не коршун, а коза бесхвостая!..
Последние слова больнее всего задели меня. Я вспыхнул, но сумел сдержать себя: уставом не
предусмотрено [27] оправдываться в подобном случае. Тем более, что «Бик» был прав. Но вот к чему тут
коза, да еще бесхвостая?!