А «Бик» долго бушевал, строго отчитывал меня и наконец сказал:
— Можете идти! Советую подумать хорошенько над тем, что вы сегодня натворили и какими подвигами
«отличились»...
Я не знал, куда девать себя. Усталый и расстроенный, побрел за пригорок, снял шлемофон и прилег на
траву. Уединившись, я несколько раз анализировал случившееся. И пришел к выводу: никто меня больше
не выпустит в полет, не возьмет на боевое задание!..
Глаза глядели ввысь, в чистую, прозрачную глубину неба. Слева медленно наплывала гряда белых
облачков. И мне вдруг вспомнилось такое же синее небо над головой в другом месте — близ
Краматорска.
...Тысяча девятьсот сороковой год. Лето. Мой инструктор Нужный — бывалый, опытный летчик, участник боев на Халхин-Голе — после двух контрольных полетов на У-2 разрешил мне лететь
самостоятельно.
И вот я поднимаю У-2 навстречу солнцу. Странно как-то — в передней кабине нет инструктора! Рокочет
мотор. Я испытываю радостное волнение: подчинил своей воле, своим рукам машину, обрел крылья, победил стихию! Отныне небо — мое!..
Все шло хорошо, пока после четвертого разворота я не повел самолет на снижение. Стремительно
набегает земля, а я чего-то жду. Выравниваю самолет, планирую, но забываю дать обороты мотору. В
результате скорость потеряна. Самолет заваливается на левое крыло, ударяется левым колесом о землю, подпрыгивает, еще раз ударяется — и разворачивается почти на 180 градусов.
Выключил мотор. Выбрался из кабины. Вижу, ко мне бегут курсанты. К самолету подходит Нужный, осматривает его, приказывает курсантам за хвост оттащить У-2 в сторону, где его будут ремонтировать.
Оказалось, лопнула металлическая расчалка шасси, сломалась левая подкрыльная дужка. Взлетел я
именинником. А после такой посадки был огорчен, подавлен. Инструктор стоял в стороне, курил, ждал
завершения ремонта. [28]
«Хоть бы поругал! — думал я. — Легче стало бы на душе. А то вон с каким укором поглядывают на меня
ребята!..»
Но Нужный был невозмутим. И тогда я направился к нему.
— Товарищ инструктор, — от волнения я не узнал своего голоса. Казалось будто слова эти произносит
кто-то другой.
Закончить фразу я не успел. От самолета донеслось: «Готово!» Нужный бросил под ноги недокуренную
папиросу, тщательно примял ее носком сапога и пошел к машине. Я поплелся за ним. Он обошел самолет, внимательно осмотрел его и, повернувшись ко мне, сказал:
— Садись!
Я быстро забрался в кабину. Инструктор поднялся ко мне.
— Считай, что я ничего не видел! Договорились?.. Полетишь?
— Конечно, полечу! — радостно ответил я. Три полета по кругу выполнил без замечаний.