.
Но папа не злится.
«Пойдем ближе к берегу, где ты сможешь стоять», – предлагает он.
Он становится чуть поодаль от меня и говорит: «Прыгай!»
«Не получится, слишком далеко!»
«Попробуй!» – уговаривает меня папа.
Я прыгаю в воде как можно дальше и бью по ней руками. Вдруг я оказываюсь рядом с ним.
«Отлично! – говорит он. – Вот так люди и плавают. Только дольше».
Он отходит чуть дальше, я опять прыгаю, и машу руками, и бью по воде ладонями. Я касаюсь дна кончиками пальцев, но лишь на миг. И вот я уже рядом с папой.
Мы повторяем этот трюк все утро и весь день, и к вечеру я уже прекрасно плаваю и не понимаю, почему у меня раньше не получалось.
«Я так горжусь тобой!» – говорит папа.
И мама гордится мной.
«Мой мальчик уже такой большой!» – говорит она.
А потом она смотрит на папу и начинает плакать.
«Не плачь! – говорит папа. – Все ведь в порядке, солнышко мое».
«Все в полном порядке, солнышко мое», – говорю я.
И тогда мама смеется.
Мориц потерпел сокрушительное поражение. Его нокаутировала эта неудача, и он больше не мог подняться. После выпускных экзаменов он почти не выходил из комнаты. И никто не знал, чем он занимается целыми днями. Наверное, сидит в Интернете или просто смотрит в стену. Как бы то ни было, из его комнаты не доносилось ни звука.
– Со мной все в порядке, – отвечал он, когда его спрашивали, что случилось. – Не волнуйтесь.
Но, конечно, от этого его родители волновались еще больше.
– После провала на экзамене он совсем подавлен, – говорила мама по телефону.
Провала. Средний балл аттестата Морица все еще соответствовал оценке «отлично». О таком София могла только мечтать. «Глупости да и только», – думала она.
– Не понимаю, зачем ломать такую комедию? – заявила она родителям за ужином. Мориц опять не вышел из комнаты. – Ну, не поступит в первый же год, что тут такого? Он может в это время поучиться на санитара. Или пойти работать в дом престарелых. Или поехать волонтером в Калькутту. Это стало бы отличной подготовкой к учебе.
– Но он хотел поступить сразу же, – вздохнула мать. – Мориц не привык к неудачам.
– Бедняга. – Голос Софии сочился сарказмом. – Повезло же вам, что у меня столько опыта в подобных ситуациях.
Отец хотел что-то возразить, но в этот момент дверь в гостиную распахнулась.
Мориц стоял в дверном проеме, бледный как тень. Под его глазами залегли темные круги. Он смотрел на свою семью, но Софии показалось, что он их не видит. Как тогда, на улице.
– Мориц! – Госпожа Ротэ вскочила и подошла к сыну, точно он был болен и едва держался на ногах. – Тебе лучше?
Он покачал головой.