Люди за сеткой скучились вокруг инструктора, внимая его наставлениям. На лицах их - безучастие еще владеющего ими сна, его потревоженная истома. Почему человек обыкновенно хмур утром? Ведь с каждым пробуждением мы рождаемся заново и лишь опыт, знания, привычки и болезни отличают нас от новорожденных. И те, кто мудр, извечно почитают благость утра за начало жизни, которой суждено длиться день. День - это маленькая жизнь. Что мы вчерашние для нас сегодняшних? Воспоминание. А подчас и просто чужие люди... И лишь память возвращает нам осознание нашего многодневного бытия. Идея перерождений? Она верна: каждое утро мы встаем другими, но перерождение наше в нас же, а потому порой приходит безжалостное сомнение: а вдруг там, за гранью самого глубокого из снов перерождений нет?; а вдруг, понятие о вечной душе и вечной жизни ее - всего-навсего боль и стремление человека не утратить память о себе прежнем и вот так же неохотно рождаться утро за утром?..
Нет, все-таки это сомнение - от лукавого...
- Обход, сэр, - кланяется в дверях Катти. - Младшие врачи ждут вас...
Прошло два часа. Если день - жизнь, то она еще впереди, что не сказать о моей жизни вообще. Как таковой.
2.
- Да, я скрыла от вас, простите... - Истонченная болезнью рука, как бы выпавшая из просторного рукава кимоно, удерживает меня. - Но я надеялась, и вы должны понять... Я думала, там, в Европе, ошиблись... Ведь я прекрасно себя чувствовала, я ничего не замечала... Доктор! Вы же... вы делаете чудеса! Я заплачу, у меня есть деньги! - Она закрывает лицо ладонью и стискивает зубы, глотая истерический всхлип. - Вы знаете лекарства... Восточные лекарства, которые...
- Поймите, - мягко отстраняю я ее растопыренные судорогой отчаяния пальцы, вцепившиеся в мой халат, как в край обрыва. Я не гоню вас из клиники, но онкология - не наш профиль. И ваши врачи в Бельгии окажут вам куда большую помощь, чем мы. К тому же прогноз боезни, уверяю, не из худших...
- Но у вас же есть... есть средство...
Грустный, пустой разговор... Я веду его не впервые. Их было много и будет еще больше - тех, кого приводит сюда лукавый поводырь веры в сверхестественное, в свою избранность, в вечность осознания себя в этом мире вещей и живого, где живое утрачивается быстрее и незаметнее, чем вещи. И странно то, что люди эти - в большинстве - логичные практики, даже циники, отказываются вспомнить в беде своей ту банальную истину, что всем живым правят деньги, и любой секретный рецепт чудодейственного снадобья был бы куплен, выкраден и продан в расчете на громадный гонорар и славу спасителя миллиона страждущих.